Томми Олдриджа (Tommy Aldridge) лишний раз представлять не надо – что ещё можно сказать нового о барабанщике, чья безупречная карьера только в грамзаписи составляет 45 лет? Да и как вообще нужно представлять человека, вхождения которого в свой состав страстно желал не кто-нибудь, а сам Оззи Осборн (Ozzy Osbourne)?
Как-то раз оказавшись волею российского представительства бренда Yamaha в Москве, Томи выкроил в своем сверхплотном графике четверть часа, чтобы рассказать и о собственном путешествии в рок-н-ролл, и о своём видении места барабанщика в современном мире и своей филосфии как инструменталиста.
«Музторг»: Почему твой выбор из всех музыкальных инструментов остановился на барабанах?
Томми Олдридж: Так уж получилось, что в детстве мне очень нравилась музыка, которая крутилась в телевизоре наряду с рекламными блоками – а это были, представь себе, джазовые стандарты, в том числе “Take Five” в исполнении Dave Brubeck Quartet великого пианиста Дэйва Брубека. А на этих записях у Дэйва играл не менее великий, чем он сам, музыкант – барабанщик Джо Морелло (Joe Morello). Было здорово, что Джо играл не просто прямой ритм, а был вовлечен в эту музыку наравне с остальными участниками квартета – он оказался одним из первых барабанщиков, про которого сейчас сказали бы, что он играет в прогрессивном стиле… Мне тоже захотелось попробовать свои силы в барабанном мастерстве, и мама купила мне палочки и тренировочный пэд, на котором я усердно занимался у нас в гостиной. Но вот незадача – когда я начал играть на барабанах в своей первой школьной рок-группе, то переход на полную установку, какой бы несложной она не была, давался мне с ужасным трудом. Поэтому я даже на пару лет вообще забросил барабаны и стал играть на гитаре, но потом всё же вернулся за установку и посвятил себя серьёзным и методическим занятиям на инструменте.
МТ: Какая именно музыка повлияла на тебя как барабанщика и музыканта в молодости, и какую музыку ты слушаешь сейчас?
ТО: Достаточно сказать, что первой пьесой, которую я выучился играть на барабанах, стал тот самый джазовый стандарт “Take Five”, который я в детстве многократно слышал в исполнении Dave Brubeck Quartet. Вторым огромным влиянием, как и для каждого музыканта моего поколения, были The Beatles – и я не просто собирал их пластинки, издававшиеся в Америке, начиная с асмых ранних. Для меня эти пластинки были настоящим учебным пособием: я ставил их на проигрыватель и тщательно играл под них все партии Ринго Старра (Ringo Starr). Материал The Beatles стал для меня доказательством того, что не обязательно играть слишком сложно и следовать джазовым построениям – и при очень простых партиях ударных можно и нужно звучать стильно. Если, конечно, найдёшь собственный звук и манеру игры… Позже я стал слушать записи Cream, Led Zeppelin и Джими Хендрикса (Jimi Hendrix), так что моими учителями рок-н-ролла можно считать Джиджера Бэйкера (Ginger Baker), Джона Бонэма (John Bonham) и в особенности Митча Митчелла (Mitch Mitchell). Именно Митч и Джо Морелло – мои главные ориентиры как барабанщики с высочайшим уровнем ансамблевой игры. Cейчас, с годами, я стал слушать много джаза – но именно джаза того рода, где барабанщик в составе играет роль всяко не меньшую, чем другие инструменталисты. Я называю такой материал «барабанной музыкой».
МТ: А кто из современных барабанщиков заслуживает того, чтобы серьёзно ознакомиться с их творчеством?
ТО: Первое имя, которое приходит мне на ум – это Вёрджил Донати (Virgil Donati) как музыкант с собственным подходом к исполняемому материалу во всем стилевом диапазоне от джаза до хэви-метала, со своей манерой игры и со своим звуком.
МТ: Почему ты остановил свой выбор как исполнитель именно на барабанах Yamaha и тарелках Paiste? Что же такого особенного в барабанах Yamaha?
ТО: Понятно, что я не всю жизнь играл на барабанах Yamaha, но мне всегда хотелось, чтобы у моих основных рабочих барабанов были тонкие обечайки. С моей точки зрения такие барабаны дают более интересное и разнообразное звучание – такие тонкие обечайки, которые почти что можно согнуть руками, сами по существу являются музыкальными инструментами. Но мое знание о таких барабанах Yamaha было чисто теоретическим до тех пор, пока я в составе гитариста Пэта Трэверса (Pat Travers) как-то не открывал концерт группы The Tubes. У их барабанщика Прэйри Принса (Prairie Prince) была именно установка Yamaha, и для меня это стало моментом откровения. Я просто понял, как должны звучать барабаны на сцене. А после концерта я подошел к Прэйри и попросил разрешения не только поиграть на его установке, но и потрогать её руками… К моему удивлению, стальные обечайки барабанов были весьма упругими, и после сдавливания возвращали прежнюю форму. Именно через Прэйри я договорился с представителями Yamaha о приобретении их барабанов, и вот уже почти 40 лет я – эндорсер Yamaha. Ведь барабаны этого бренда не только превосходно звучат, они очень устойчивы ко всем физическим воздействиям, да и просто имеют отличный внешний вид. Что же касается тарелок Paiste, то причин несколько: во-первых, на них играл Джон Бонэм из Led Zeppelin. Но гораздо важнее другое – высокие частоты в звуке этих тарелок очень прозрачные и чистые, а собственно тон звучания не зависит от угла атаки барабанной палочки относительно тарелки.
МТ: Большинство профессиональных барабанщиков в наши дни имеет свои взгляды на исполнение музыки и место барабанщика в группе, своего рода «философию барабанщика». Есть ли такая «философия» у тебя?
ТО: Скажу сразу, что мои принципы работы не относятся к работе в студии – записи случаются не так уж и часто, и какие бы барабаны там не поставили, всё равно ты ощущаешь себя в гостях у истинных хозяев студии, то есть саунд-продюсера и звукорежиссёра. В студии, даже если и захочешь, плохо не сыграешь и не запишешься – всегда есть кому указать на твои ошибки. Моя философия исполнителя относится только и только к концертной работе, и сводится к следующему: на каждом выступлении в турне ты должен звучать точно так же, как и на студийной записи. На каждом, причем всегда одинаково. Вот эта устойчивость и неизменность барабанщика как исполнителя является, наверное, самым необходимым компонентом концертного звучания любой группы. Ты всегда должен быть в форме, не распускаться, следить за собственным здоровьем и всегда стремиться к одинаковому звучанию своих барабанов. И, конечно, не забывать о публике и играть именно так, как люди ждут от тебя, и в процессе игры не забывать о шоу. Итак, моя философия – это постоянство и стабильность барабанщика как концертирующего музыканта.
МТ: Сейчас мир музыки, особенно популярной – это еще и мир программируемых ритм-компьютеров. А каково место и значение в этом современном музыкальном мире настоящего барабанщика-виртуоза?
ТО: Ни один электронный прибор, ни один ритм-компьютер, пусть даже воспроизводящий небольшие огрехи и ошибки по времени записывавших его программы барабанщиков, никогда не сможет конкурировать с настоящим опытным музыкантом, сидящим за установкой и играющим здесь и сейчас. Запрограммировать чувства и переживания живого барабанщика, играющего в конкретном зале для конкретной аудитории, физически невозможно. Поэтому-то все без исключения поп-исполнители играют концертные туры с настоящими барабанщиками, хотя на записях они теперь чаще всего отсутствует. С другой стороны, масса современной музыки сегодня построена на жёстком компьютерном бите, который человек за ударной установкой не очень-то и воспроизведёт. Но здесь надо разделять стили музыки и способы их записи – оставим всю электронную музыку ритм-компьютерам, а рок-н-ролл будем записывать и играть на настоящих акустических барабанах, снимая звук с них микрофонами, а не триггерами. А также будем помнить о том, что настоящий барабанщик и его акустические барабаны всегда звучит лучше в закрытом помещении, а не на открытом воздухе.
МТ: Можешь ли ты назвать абсолютно лучший студийный альбом, записанный тобой за столь долгую профессиональную карьеру?
ТО: Это звучит странно, но мой альбом с самым лучшим звучанием ещё не записан. Хотя к идеалу я, не скрою, приближался, в особенности на альбомах Пэта Трэверса – там мы даже в студии играли как живой, импровизирующий в рамках разумного квартет или трио. Я уж не говорю о концертных записях, они разительно отличались от подобных работ многих современных групп, где зачастую все музыканты играют очень точно и механистично, прямо как в студии. И есть еще один альбом, где у меня получился прямо-таки лучший за всю карьеру студийный звук в составе группы – это третий альбом группы House Of Lords “Demons Down” (1992). Спродюсировнный и смикшированный Дэвидом Тоэнером (David Thoener) он позволяет услышать, наверное, самое отчётливое и чистое звучание рок-музыки за всю её историю. И в том числе моих барабанов! И я очень надеюсь, что вскоре можно будет услышать ещё один мой почти идеальный альбом – я только что закончил запись своих партий для новейшего альбома Whitesnake. Подавляющее большинство инструментальных партий для этой работы уже записаны, и сейчас Дэвид Ковердэйл (David Coverdale) прямо сейчас работает над вокальными партиями. Мы пока планируем, что новый альбом Whitesnake будет издан или в самом начале 2018 года, или весной.
МТ: В каких стилях музыки ты наиболее комфортабельно чувствуешь себя как исполнитель?
ТО: Прогрессивный рок, блюз-рок и то, что я назову «музыкой группы Whitesnake», при всей понятной широте её песенного каталога…
МТ: Каковы будут твои рекомендации как профессионала начинающим барабанщикам, или тем, кто только собирается осваивать ударные инструменты?
ТО: Как можно больше тренируйтесь и под метроном, и под ваши любимые записи, слушайте как можно больше самой разной музыки и развивайте собственный стиль, а также стремитесь к стабильности игры на концертных выступлениях. Пусть советов я даю немного, но следование им необходимо для молодого барабанщика.
____
Еще больше материалов ты найдешь у нас в соцсетях - ВКонтакте и Facebook. Не забудь подписаться! ;)
