«Вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что достаточно перебирать пальцами струны, чтобы получить желаемый звук... Нет, звук рождается глубоко в нас, может быть в самом сердце,— вот это и есть самое большое его богатство... Да, на гитаре играют пальцами, но знаете, когда пальцами начинают двигать ощущения души, биение сердца, искры инстинкта, — только тогда в вас появляется создатель. Мне иногда кажется, что вся моя музыка — отзвуки того, что я ношу в себе. Но в ней живут и скрытые ритмы моей древней цивилизации...»
Так говорил музыкант, история жизни которого была историей музыки и поэзии, которая, наверное, звучит в каждом человеке, но лишь у единиц обретает плоть и кровь,— Джеймс Маршалл Хендрикс.
В 1967-м его называли Великим Гитаристом. Рекламные афиши кричали: «Дикарь на сцене!.. Черный вулкан извергает лаву, как никто до него!...»
Всего восемь лет прошло с тех пор, как он взял в руки гитару,— и вот, потрясающий успех, «вершина Олимпа». Вспышки репортерских блицев, пестрые толпы поклонников, лучшие концертные залы, гигантские чаши стадионов: Лондон, Нью-йорк, Монтерей, Вудсток, Остров Уайт... Все мелькает, излучает свет и улыбки, все как в тех голливудских фильмах, которые видел Джими в родном Сиэтле.
Стоит только захотеть,— и будет трехэтажный особняк, домашний бассейн, золоченый роллс-ройс, самолет,— все это можно иметь, всем этим можно наслаждаться. Надо только принять правила игры, согласиться упаковать себя в разноцветные обложки и продаваться оптом и в розницу...
«Верьте, со мной это им сделать не удастся. Им не сделать меня рабом какого-то целлофана!» и говорил этот сын метиса и индианки, передавших ему по наследству древнюю жажду свободы и гордый дух своих предков, сохраненные в песнях, легендах, в генах крови.
Он не стал рабом, но принял одиночество и смерть в 27 лет.
В 15 лет он мечтал стать художником. В 16 двери школы закрылись за его спиной навсегда по той простой причине, что там узнали о его дружбе с белой девчонкой.
Началась новая жизнь. Бесконечные дороги, путешествия самым надежным для тех, кто без денег, способом — «автостопом», далекие провинциальные городки. Сотни американских мальчишек тех лет проходили эту школу борьбы за существование. Целые банды подростков промышляли воровством и налетами на сады и огороды маленьких селений. Но Джими не было среди них:
«Когда растешь в бедном доме, учишься или уважать других, или отнимать у них последнее. Я сам принадлежу к тем, кто на чужое не смотрит, как на свое».
В те годы голос черной музыки все громче звучал над миром, обретая приверженцев среди самых широких слоев молодежи. Би. Би. Кинг, Мадди Уотерс, Эдди Кокрэн открыли слушателям музыку, замешанную на отчаянии гетто и хлопковых плантаций.
В 16 лет, слушая пластинки, Джими Хендрикс начинает самостоятельно постигать тонкости гитарной техники. Он никогда не посещал музыкальной школы, к нему не приходили на дом учителя... Но сказать, что учителей у него не было,— значит сказать неправду. Он сам находил их в хижинах близ хлопковых полей, в скромных харчевнях для поденщиков
«Парень, блюзу не надо учиться. Он в тебе и вокруг тебя. Он — повсюду. Установи связь между внешним и внутренним и все станет для тебя ясным и простым».
Хендрикс не помнит, кто произнес эти слова, но до самого конца в завораживающих мелодиях его гитары будет слышен этот голос. Возможность хоть на время вырваться из нужды привела Хендрикса в военную авиацию. Прыжки с парашютом стали для него хорошо оплачиваемой работой. Но и там он находил время для гитары. На 26-м прыжке он повредил ногу — появился повод покинуть вооруженные силы. Истинной же причиной, сделавшей армейскую службу неприемлемой для Хендрикса, стала война во Вьетнаме. Позже Джими получит возможность своим искусством во всеуслышание заявить о своем отношении к войне.
Он вернулся из армии, и, снова пришла пора маленьких залов, кафе и клубов. Мизерная плата и суровый труд изо дня в день. Но талантливого новичка замечают известные уже тогда Литтл Ричард, Айк и Тина Тернеры. Они приглашают его на время гастрольных поездок в свои аккомпанирующие составы. Здесь он получает первый опыт профессионального шоу.
Говорят, большой город существует для того, чтобы быть мечтой всех жителей маленьких городов. Таким центром притяжения для Джими был Нью-Йорк. В 1965 г. он, наконец, оказывается в водовороте этой музыкальной столицы Америки. С двумя друзьями Джими собирает группу и начинает выступать перед небольшими аудиториями с собственной программой.
В одном из клубов его заметил Чес Чендлер, гитарист английской группы Animals. Чендлер мгновенно сообразил, что перед ним — настоящий талант и что у него в руках уникальная возможность — открыть миру выдающегося гитариста. Он тут же предложил Хендриксу себя в качестве менеджера, и Джими согласился,— он увидел в Чесе друга и единомышленника.
В 1966 году они прибыли в Лондон, где и было создано новое трио Jimi Hendrix Expirience (Эксперимент Джими Хендрикса) в составе: Хендрикс (гитара, вокал) , Ноэль Реддинг (бас-гитара) и Митч Митчелл (ударные). Несмотря на определенную степень случайности, приведшую Ноэля и Митча в группу, рядом с Джими были профессионалы, и, трио «сыгралось» с первых же репетиций.
Лондонский музыкальный клуб «Блэйзес» встретил их потрясенной тишиной. Затем всего за один вечер они покорили французскую публику, выступив в одном из самых престижных концертных залов Европы, парижской «Олимпии», в одной программе с известным французским певцом Джонни Холидеем.
В избалованной Англии к тому времени уже привыкли к «Битлз» и «Роллинг Стоунз», почти не удивлялись новым находкам «Крим». И, вот, пресса представила публике новое действующее лицо, непривычное для мира белой английской музыки: «Негр-рокер!» Нашлись и определения: «неизящный, некрасивый, вульгарный». Публика восприняло его как экзотику, поданную к ее столу в сенсационной репортерской упаковке. Для «людей дела» открывался источник баснословных барышей, и, в который раз, между музыкантами и аудиторией вставал бизнес, искажая творчество и грубо вторгаясь в личную жизнь артистов.
Хендрикс не мог себе представить с какой отлаженной музыкальной машиной ему придется иметь дело. Он жил только музыкой, которая звучала в нем, и, на сцене его, маленького застенчивого человека, охватывала стихия мгновенного творческого действия. Он чувствовал себя повелителем звука и, даже на несовершенной аппаратуре, извлекал эффекты казалось бы немыслимые — на «звучание Хендрикса» работала даже перегрузка ламповых усилителей.
Гитара Джими обладала тембром человеческого голоса, она пела, стонала и жаловалась, хрипела, как загнанный зверь. Временами эту музыку было физически больно слушать — так напряжена ее ткань и обнажены нервы. Именно так воспринимал Хендрикс противоречия окружающего мира, взывавшие к жизни и эту мелодию, и эту жесткость ритма. Достигнутым Джими удивительным сплавом джаза и рока пользуются многие современные музыканты, его открытия во многом определили дальнейшее развитие рок-музыки, но повторить его уникальное звучание невозможно.
Хендриксе, живя в атмосфере «бурных 60-х», не остался в стороне от политических акций. В знак протеста против расовой дискриминации негров, на фестивале в Монтерее в 1967 году он поднялся на сцену с выпрямленными, отутюженными волосами и лицом, покрытым белым гримом. На знаменитом рок-фестивале «мира и любви» в Вудстоке в 1969 году он исполнял презрительно-гневную версию американского гимна «Звезды и полосы».
День ото дня работа Джими становилась все напряженней. Даже гитара не выдерживала чрезвычайных перегрузок и однажды вспыхнула прямо на сцене. Каким же испытаниям подвергался сам музыкант!.. Менеджеры требовали бесконечного повторения эффектов; включая и сожжение гитары на глазах у публики. Выступления его все больше похожи на жестокую клоунаду. Джими начинает понимать, что он попал в самое страшное гетто духовное и решает сбросить маску. Он думает, что для того, чтобы быть понятым, достаточно просто сказать слушателям:
«Люди, я наслаждаюсь игрой... Я верю в эту музыку, потому что она часть меня, это моя жизнь. Если вы пришли нас слушать,— приветствую вас. Если же вы пришли просто поглазеть, то Хендрикс-клоун остался где то по дороге...»
Его не поняли и не приняли таким. Даже товарищи по группе не захотели понять, что с образом «звезды» покончено. Участившиеся разногласия привели в 1969 году к распаду трио.
Не тяжелый характер музыканта и не увлечение его наркотиками побудили прежних друзей Хендрикса порвать с ним отношения. Они просто боялись финансового риска.
Их оттолкнуло полное безразличие Джими к деньгам,— он делал крупные взносы в фонд Мартина Лютера Кинга, а то и мог спокойно отдать несколько сотен первому встречному бедняку. И Чес Чендлер, который в финансовые игры играл лучше, чем когда-то на гитаре в группе Animals, не захотел рисковать своими деньгами — это было не по душе практичному менеджеру.
Последними, кто попытался использовать музыканта в своих целях, была радикальная негритянская организация «Черные Пантеры». Экстремистские взгляды, характерные для этой группировки, Хендрикс не мог разделять, тем более — пропагандировать. Негритянское трио, созданное под давлением «Пантер», распалось после первого же концерта. Нервные и физические перегрузки удручающе сказались на состоянии Джими. Ощущение того, что невидимый круг сужается, не покидало его, правда, он продолжал мечтать о дне, когда он сможет написать задуманные пьесы и книгу.
В августе 1970 года он снова едет из США в Лондон, надеясь отыскать там свою аудиторию. Фестиваль на острове Уайт представляет драматическую картину: атмосфера Вудстока отошла в прошлое, вместо цветов мелькают цепи, а заведенные мотоциклы с эмблемами «ангелов» ада» подчеркивают готовность к насилию. Музыкантам приходится играть, преодолевая настрой аудитории. Хендрикс снова не захотел демонстрировать образ «дикаря гитары», хотя, публика ждала именно этого. Он играл спокойно и одухотворенно и необычно много говорил о жизни, о Вьетнаме, о счастье, о мире...
Менеджеры оставили его в покое. Чес Чендлер упорно избегал серьезного разговора. Магнитофонный автоответчик Чендлера сохранил последнюю запись голоса Джими:
«Мне так нужна помощь...»
Его не стало 18 сентября 1970 года. Диагноз стал известен лишь через неделю — чрезмерная доза снотворного. Однако, это не чрезмерная доза наркотиков, как можно было ожидать, а значит не случайность: Даже если это самоубийство, значит есть и его причины. В чем они или в ком время непременно смоет таинственный налет с этой истории.
Смерть Хендрикса стала сенсацией, последней рекламой, позволившей прибыльно распродать оставшиеся неопубликованные записи музыканта и переиздать его прошлые пластинки. Шоу бизнес получил свое баснословные барыши. А Джими Хендрикс свое — Бессмертие.
Шум и сенсации того времени теперь позади, но творческое лицо Джими Хендрикса остается поразительно современным. И будто сегодня сказаны им слова:
«Когда-нибудь наступит время, когда слова «оружие» и «выстрелы» останутся только в сказках, а дети начнут спрашивать, что означают эти слова и будут дивиться человеческой глупости... Без гитары я не смог бы сказать людям все, что хочу. С ее помощью я получил приверженцев, которые после моей смерти продолжают борьбу за более счастливое будущее».
Текст Надежда Савельева.
