Сейчас эту книгу уже не купишь - первое же издание шумного проекта оказалось и последним. Но помнят о ней до сих пор - это был один из самых громких провалов на рынке детской литературы.
Зачем нужно было поручать новый перевод "Карлсона" Успенскому - он сам прямым текстом объяснил в одном из интервью:
«Знаю-знаю, перевод этой истории уже существует, и перевод замечательный. Но я недавно продался с потрохами в одно издательство. По всей видимости, издательство, у которого я теперь карманный автор, решило не связываться с правами на него. Вот и вручило мне подстрочник, над которым сижу с удовольствием».
Действительно, идея сэкономить на покупке прав, при этом соединив на одной обложке бренды «Линдгрен» и «Успенский», слишком заманчива, чтобы не попытаться ее реализовать.
Так и случилось – в книжных магазинах появилась книга «Карлсон с крыши или Лучший в мире Карлсон», авторами которой на обложке значатся Астрид Линдгрен и Эдуард Успенский.
Что же она собой представляла? Если в двух словах, перевод Успенского был не просто ужасен – он вообще находился за пределами добра и зла.
Для начала – «осовременивания» не получилось. Несмотря на все заверения Успенского о необходимости вычистить устаревшие слова, непонятные современным детям, сам он на первой же странице лунгинское «Бетан крикнула ему «Вытри нос!» заменяет на «Сестра Беттан сказала: «Ты хлюпаешь носом, как старый дедушка галошами». Ну да бог с ними, с галошами, но чуть позже Филле выталкивает Рулле в сени!
Да, те самые - сени новые мои!!!
Попытки 70-летнего переводчика имитировать современный жаргон вызывают не раздражение даже, а жалость, поскольку выдержаны в стилистике «с одесского кичмана бежали два жигана» - «чувствую, я склонен устроить маленький шухер», «гнал Рулле, чтобы вмазать ему еще и еще», «а можно подухариться с пожарниками?». Апофеозом, конечно, выступает песенка Карлсона, заменившая классическую: "Ути, боссе, буссе, бассе, биссе, и отдохнем…". В новом исполнении она звучит весьма неожиданно, можно даже сказать - смело:
Чтобы выстрелы гремели и весело мне было,
Тоц-тоц-первертоц, бабушка здорова.
И два десятка пышечек ко мне бы привалило,
Тоц-тоц-первертоц, кушает компот…
В довершение, последовательная реализация переводчиком принципа «пусть будет как угодно, но не так, как у Лунгиной» порождает кошмарных лингвистических монстров
При этом «спокойность только спокойность» - вовсе не самое страшное в этой книге.
Ну и в довершение - книга была невероятно "грязной". Полное впечатление, что АСТ издало принесенный Успенским черновик. Нет никакой определенности даже с именем главного героя. Малыша даже в одном предложении могут звать и «Малыш», и «Братик» (что, конечно, ближе к оригинальному Lillebror - «младший братишка», но давайте уже выберем что-то одно). И так во всем – то «мужчина в лучшем своем возрасте», то «мужчина в свои лучшие годы». Больше всего не повезло «делу житейскому», которое пределах нескольких страниц мутирует из «дела пустяшного» в «пустяковое дело», затем в «дело пустышное», «дело пережитейное» и «дело бытовое». Соответственно, и «домомучительницу» посменно заменяют "управляющий козел", "домашний Козлотур", "Козлотетя", "Козлотурища" и прочие домашние животные.
Взявшегося за модернизацию «Карлсона» переводчика можно было упрекнуть во многом, кроме одного. Успенского никак нельзя заподозрить в том, что он просто переписывал имеющиеся переводы, а не переводил с подстрочника. Наличие подстрочника подтверждается не только благодарностью составившим его Алле Рюдстедт и Юлии Смирновой, но и куда более весомыми доказательствами:
«Я научу тебя стыду! – кричала фрёкен Бок. - Я запру тебя на ключ, а ключ спрячу, чтобы ты не мог выйти на кухню некоторое время». И она посмотрела на свои ручные часы».
«- Спасибо, очень любезно! – сказал ехидный Малыш. – Так я больше не на замке?
- Нет, больше нет! – сказала фрёкен и пошла к двери. Она попыталась повернуть ручку двери, сначала раз, потом еще. Дверь не открывалась. Тогда она всем своим весом набросилась на дверь. Это не помогло – дверь была и оставалась закрытой».
«- Бедный тот, кто потерял портмоне – сказал Малыш. - Он, наверное, переживал.
- Еще как! – подтвердил Карлсон. – Но если ты водитель телеги, будь добр, следи за своими вещами».
Думается, достаточно.
Закончилось все плохо. Блогеры глумились, у родителей при чтении детям выпадали глаза, модераторы сайта издательства употели вычищать матерные отзывы в адрес халтурщиков, а через несколько лет книгу забыли как дурной сон.
Не забылся только издательский принцип "сейчас мы все сделаем подешевле и побыстрее". Не то, что не забылся - в последние годы он просто расцвел пышным цветом. И мы, родители, все чаще адресуем издательствам классическую фразу из "Карлсона", ставшую поговоркой.
Ту самую, которая в «переводе» Успенского звучит как «К действию! Одумайся, пока не поздно. В твоих бесстыдно дорогих плюшках явный недосып корицы!».
Кто вспомнит правильный вариант дословно, не заглядывая в книгу?
_______________
Часть первая здесь.
На всякий случай напоминаю - если вы меня лайкаете, подписываетесь на мой канал, а также рекомендуете меня своим друзьям - это меня очень радует.
