Клушин только что вылез из моря и теперь лежал, вдавившись животом в жаркий песок, отстранённым глазом наблюдал, как к нему приближается вереница индусов.
С лицами иудейских пророков, они шли унылым караваном, один за другим, обвешанные платками, щитами с пришпиленными к ним солнцезащитными очками и, покачивая пирамидами из вдетых одна в другую шляп на головах.
Их черные тонкие точеные ноги с розовой подложкой ступней безразлично месили обжигающий песок пляжа. Один за другим индусы подходили к группам сидящих на пляже, вываливали товар и приступали к осаде.
Некоторые из курортников сдавались, и тогда за десять евро счастливец получал паленую сумку «Фурла» или «Москино», парео или китайские очки от D&G.
«А что… — Клушин закрыл глаза и откинулся на горячий песок. — Да пошло все… к черту». — Быстро вскочил, сбегал к арендной машине и теперь сидел, поджидая очередного коробейника, зажимая в кулаке две сотни — все, что осталось от последней поездки: через три дня в Москву…
— Куанто коста? — ткнул Клушин в товар подошедшего паренька.
— Окьяли? (Очки?) — засверкал глазами индус.
— Нет. — Клушин широко развел руки. — Всё!
— Тутто? — выпучил глаза парень.
— Си! — кивнул Клушин и для убедительности напялил себе на голову пирамиду из шляп. — Тутто!
— Чинкуэ ченто эуро… (пятьсот евро…) — колебался парень.
— Двести! — Клушин протянул две вспотевшие в кулаке бумажки. — Как с куста.
— О’кей! — немного подумав, покачал головой чернявый, скинул котомки, сунул две сотни в карман обтрепанных джинсов и, очумело оглядываясь, заспешил к своим.
— Вот и ладно… — хмыкнул Клушин. — Покедова, бабанька. — Выбросил в песок ключи от машины, насадил поплотнее пирамиду из шляп, вскинул баулы и пошел за караваном, мурлыча под нос:
«Миллион, миллион, миллион алых роз…»
***
— …Из окна, из окна, из окна… — напевала, бегая по кухне, молодая женщина.
Подошла к окну.
Пригляделась.
По небу, со стороны Химок, плыло к центру Москвы облако, так похожее на мужчину, обвешанного баулами, со странной пирамидой из шляп на голове.
— Кто влюблен, кто влюблен, — растерянно пробормотала женщина глядя на облако: — Кто влюблен, и…
— И всерьёз, — фальшивя, подхватил вошедший на кухню мужчина. — Надь, ну долго ты тут, а, копуша? А чего лицом-то?.. Ну, давай к столу, ужин стынет.