Когда состоялись первые зарубежные гастроли отечественного бит-коллектива? В 1963 году в польском Сопоте блеснула Тамара Миансарова, исполнительница легендарного твиста «Черный кот» (правда полякам был представлен более политизированный «Солнечный круг»). В середине 60-х вихрем промчался по эстрадным конкурсам в Польше, Чехословакии и ГДР юный Иосиф Кобзон. София рукоплескала прекрасной Эдите Пьехи и ее «Огромному небу». Но это всё были певцы-профессионалы, да и, как известно «курица не птица, Болгария не заграница».
Первые самодеятельные русские музыканты, исполнявшие бит-музыку, впервые побывали в капиталистической стране в 1968 году. В Мексике выступил челябинский ВИА «Оптимисты».
ИЗ БРАЗИЛИИ В ЧЕЛЯБИНСК
Сегодня 100 из 100 встреченных на улице челябинцев на вопрос «Что вы знаете об ансамбле «Оптимисты»?», ответят лаконично: «Ничего! Даже не слышали про таких». Однако в середине 60-х годов название этой группы не сходило со страниц областной прессы, концертов ждали, именем гордились. Несмотря на то, что ансамбль носил статус самодеятельного, он был подлинным украшением музыкальной жизни города, своеобразной визитной карточкой Челябинска. Всего за три года «Оптимистам» удалось пройти путь от робкого инструментального квартета до единственного в стране провинциального музыкального коллектива, завоевавшего в жесткой конкурентной борьбе со столичными артистами право быть участником культурной программы нашей страны на XIX летних Олимпийских играх 1968 года в Мехико. И, пожалуй, никто из местных ВИА не продемонстрировал столь стремительного ухода от огромной популярности к полнейшей неизвестности…
В конце августа 1965 года студент Челябинского политехнического института и увлеченный музыкой человек Валентин Смирнов зашел случайно в ДК железнодорожников и остановился на пороге, пораженный. С худруком дворца культуры Владимиром Иоффе беседовала незнакомая женщина необычной «нечелябинской» и «несоветской» даже внешности: в темных очках, модная, подтянутая, державшаяся с большим достоинством.
Вот она – муза челябинского рок-н-ролла! Смирнову встретилась Нина Гусева-Арцишевская. Она родилась в Китае в семье русских эмигрантов и в поисках лучшей доли изрядно помоталась по свету. Нина исколесила Азию, Австралию, Южную Америку, ее последним местожительством была Бразилия (!), где Нина Валентиновна работала артисткой оперетты. Приняв решение возвратиться в Россию, на свою историческую родину, Гусева получила право на жительство в Челябинске, по воле случая поселившись недалеко от Дворца культуры железнодорожников. И пришла к Иоффе с идеей организовать вокально-танцевальный ансамбль "Песни друзей", который исполнял бы песни народов мира на языках этих народов и сопровождал бы исполнение песен элементами национальных танцев.
- Я целый месяц с интересом и на абсолютно добровольных началах помогал проводить репетиции, выступая в роли аккомпаниатора, - пишет в своих мемуарах Смирнов. - А потом получил предложение организовать инструментальный ансамбль для музыкального сопровождения «Песен друзей» во время их концертных выступлений.
Первый самодеятельный ансамбль Челябинска родился и получил название «Оптимисты». И как когда-то The Shadows перестали быть просто аккомпанирующим составом для Клиффа Ричардса, превратившись в самостоятельную группу, так и коллектив Смирнова уже в 1966 году, помимо сопровождения «Песен друзей», зажил собственной концертной жизнью. «Оптимисты» уверенно побеждают на местных смотрах художественной самодеятельности и в 1967-м едут в Москву на всесоюзный конкурс самодеятельных коллективов дворцов культуры железнодорожников, где выступают с абсолютным триумфом. Столичное жюри удивляется: откуда в провинциальном Челябинске родился удивительный задор, непринужденность на сцене и ритмическое разнообразие? А как может быть по-другому, если тебя учила артистка, выступавшая в Бразилии! Южная Америка и Южный Урал сошлись в танце, и Москва раскрыла от удивления рот.
АМЕРИКАНО? НОУ! РАША!!!
Главным призом в «железнодорожном» конкурсе стала поездка на Кубу. Не туристическая, а настоящая гастрольная! За месяц гастролей по острову Свободы челябинская группа дала 31 концерт! Куба – страна темперамента, страна ритмов, поэтому зрители абсолютно не воспринимали классический репертуар челябинского ВИА. Слабо заходил заокеанской публике и русский танец, в котором было много замедлений. И коллективу из ДК ЖД приходилось закидывать зал более энергичными и ритмичными номерами, на которые кубинцы очень активно реагировали. Челябинцы мгновенно прочувствовали современную рок-н-ролльную конъюнктуру.
- После Кубы мы стали думать о новом имидже и о новых песнях, - вспоминает Смирнов. И решились на смелый по тем временам шаг – вывели на сцену три гитары, организовав бит-группу и подготовив соответствующий репертуар.
- У Валентина Смирнова был абсолютный слух и блестящий талант аранжировщика, - говорит басист «Оптимистов» Владимир Кочеков. - Он был творец! У нас в программе была 15-минутная инструментальная композиция «Мальчишки», которую Смирнов составил из нескольких песен советских композиторов о мальчишках – героях гражданской, Отечественной и просто современных ребятах. И все это в эстрадной аранжировке, на электрических инструментах, – звучало очень здорово. Еще была классная композиция на тему русской народной песни «Эй, ухнем!», но аранжировку мы сняли у одного американского биг-бэнда. Американцы ее усложнили и осовременили невероятно, партия баса у меня там была такая, что пальцы бегали по всей длине грифа. Ну а для халтуры на танцах, естественно, была программа шлягеров с вокалом Лилии Гранде и Наташи Бродягиной.
Не сидели на месте и продюсеры – директор ДК ЖД Рива Червонная и худрук Владимир Иоффе, именно их усилиями «Оптимисты» вновь едут в Москву, для отборочного конкурса на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Болгарию. И тут провинциалов «побрили» - все призовые места были заранее распределены среди москвичей. А для челябинского ВИА вся поездка в столицу свелась к рядовому концертному выступлению в общей программе Центрального телевидения.
- Мы были страшно разочарованы в таком подлом раскладе и поэтому в Москве играли совершенно отвязно, уже не для жюри, а для самих себя, - говорит Смирнов. – Так тогда вдарили по струнам и клавишам, вложив в них всю свою обиду и желание показать, кто здесь на самом деле лучший, не подозревая, что именно это наше внеконкурсное выступление неожиданно явится стартом на величайший спортивный форум мира – XIX Олимпийские игры в Мехико.
Концерт челябинцев в Москве произвел такое впечатление, что «Оптимистов» было решено включить в состав советской культурной делегации, отправлявшейся для поддержки спортивной сборной СССР на Олимпиаду.
Непревзойденный никем из провинциальных музыкантов СССР результат – самодеятельные «Оптимисты» составили основу концертной бригады, которой предстояло выступить в Мексике в рамках культурной программы Советского Союза. Вместе с челябинскими любителями в Мексику поехали только москвичи: профессиональные певцы Лев Барашков и Нина Пантелеева, маститые композиторы Ян Френкель и Александра Пахмутова, поэт Николай Добронравов.
Однако накануне поездки челябинскому ВИА пришлось пройти проверку на коллективизм.
- Перед Мехико мы репетировали каждый день по нескольку часов кряду почти до полуночи, - рассказывает басист «Оптимистов» Владимир Кочеков. - Все на нервах, конечно, никто поверить не мог до конца в предстоящее чудо. Вдруг звонок из Москвы! Смирнова вызывают к телефону, он берет трубку и просто меняется в лице. Москва требует, чтобы самый молодой участник «Оптимистов», то есть я, был заменен! Что-то в моей анкете не понравилось... Вся группа в шоке, естественно. Мы вышли с репетиции из ДК ЖД и молча прошли пешком до площади Революции. И поехать в капстрану всем охота, и меня сдавать вот так вот без причины – некрасиво. И Смирнов решается на ПОСТУПОК! Даже ценой возможного краха так всеми желанной поездки за границу менять меня на другого музыканта он отказывается! Объясняя товарищам в ЦК, что такого уровня бас-гитариста в Челябинске ему не найти. Мне тогда было всего 18 лет – шкет, а не басист. А Валентин в сердцах бросает комсомольцам: «Я вам не проститутка менять партнеров по группе!». И меня оставили.
На первом концерте в Мехико не продавшие своего парни из ДК ЖД выступали вместе с мексиканскими, английскими, немецкими и шведскими музыкантами. Челябинский ВИА слушало 40 тысяч зрителей! Не все, конечно, было гладко. В один день «Оптимисты» пришли выступать в Интерклуб и не обнаружили в зале людей: организаторы забыли дать рекламу концерта советских артистов. Тогда челябинцы при закрытом занавесе (!) начали одну за другой играть инструментальные композиции. Вроде как для себя… И народ потянулся в зал на звуки музыки.
- Уже после первой сыгранной нами вслепую композиции за кулисы пробрались две девчушки, - говорит Смирнов. - Спрашивают: «Американо?». «Ноу, - отвечаем мы, - руссо!». «Руссо?!» - удивленно воскликнули они и мгновенно понеслись в лагерь сообщить о том, что происходит в Интерклубе. Сидим, играем дальше, а сами слышим — в зале нарастает гул, значит, зрители потихоньку подтягиваются. Заканчиваем очередную композицию, и вдруг — взрыв аплодисментов, батюшки, в Интерклубе уже народу битком. Отдергиваем наконец-то занавес, а там аншлаг — люди разных национальностей даже в проходах сидят.
Интересно, что перед концертом мексиканцы объявили об отсутствии на сцене рояля. И челябинец Валентин Смирнов быстренько провел для москвича Яна Френкеля урок игры-импровизации на электрооргане. Чувак, сочинивший вскоре такие мегахиты, как «Русское поле» и «Журавли», все уловил и дал жару вместе с «Оптимистами». А челябинцы старались к традиционному биг-биту добавить национальной уникальности, поэтому на ура пошли инструментальные вариации на тему русских народных песен - «Калинка», «Травушка-муравушка». Это к слову о том, кто первый стал соединять эстрадный звук с фолковыми напевами…
- Все прошло очень здорово, с большим подъемом, - вспоминает Смирнов.- Зал неистовствовал, по нескольку раз вызывая на бис почти каждый номер нашей программы. Рядом со мной сидел плотный коренастый парень с коротко подстриженными усиками. Глаза его горели от восхищения. Вдруг он вскочил и заорал что было мочи: «Ка-а-ли-и-ин-ку! Ка-а-ли-и-ин-ку!». Зрители подхватили: «Ка-а-ли-и-ин-ку»! И когда мы выполнили эту просьбу, сыграв в современной обработке эту инструментальную пьесу, все долго бурно выражали свой восторг. «Калинка» не была домашней заготовкой, это была искрометная, в едином порыве импровизация.
- Для Мексики мы отрепетировали программу на два с половиной часа непрерывного исполнения, там были и инструментальные вещи, и песни с вокалом, - говорит Владимир Кочеков. Хотя стыдно сказать, на каких инструментах мы играли… Моя бас-гитара – это был ужас: немецкая доска «Рекорд», обычная шестиструнная гитара, на которую я натянул четыре струны от фортепиано. Ничего, звучал на всю Олимпиаду. А у Валентина была немецкая дешевая «Ионика», и каков же был его шок, когда он в Мексике услышал звук настоящего синтезатора. Мы тогда зашли в ресторан поужинать. Слышим – музыка играет, разобрали по звукам инструментов – кажется, квартет. Но где сами музыканты? Заглянули наверх, а на балкончике сидит один мужичок, но перед ним – НЕЧТО. И этот электронный комплекс выдает звуки и бас-гитары, и гитар, и ударных. Синтезатор нас поразил так, как если бы нам показали летающую тарелку. Подобных аппаратов в Челябинске никто и никогда не видел и даже не слышал о них.
Уже в конце 60-х «Оптимисты» поняли запрос международной и межнациональной аудитории на песенный тренд, заданный из Ливерпуля и Лондона битлами и роллингами. И достойно его поддержали, внеся в свой репертуар чисто русскую музыкальную составляющую. Спустя год после Мехико челябинцы вновь по линии «железной дороги» (еще раз спасибо Червонной и Иоффе) отправляются в очередные заграничные гастроли, на этот раз в социалистическую Германию. Но в ГДР восточные немцы уже слышали Beatles и Rolling Stones, народ требует от приезжих русских качественный рок-н-ролл и, к своему удивлению, его получает.
- Нам пришлось на ходу перестраивать свою программу, подстраиваясь под аудиторию, - говорит Валентин Смирнов. - Пришлось исключить из репертуара джазовые произведения, которые, как нам объяснили сами немцы, не пользуются популярностью у европейского зрителя. Пришлось отказаться от серьезных композиций, оставив только типичные шлягеры: серьезные песни не принимались аудиторией из-за языкового барьера. В итоге все прошло отлично!
ВПК ПРОТИВ РОК-Н-РОЛЛА
Год 1970-й неожиданно оказался для ансамбля черным. Поначалу ничего не предвещало неприятностей, «Оптимисты» получили очередные лауреатские звания, спокойно готовились к поездке в Югославию. Была даже намечена поездка в Японию, страну, обожавшую европейскую музыкальную экзотику. И кто знает, окажись наш ВИА в Стране восходящего солнца и отыграй там свою «Калинку», может быть, свой «at Budokan» выпустили бы не американцы из Cheap Trick, а русские челябинские «Оптимисты». Но случилось так, что именно в это время на оборонное предприятие, где руководитель «Оптимистов» Валентин Смирнов трудился после окончания ЧПИ, сверху поступило указание строжайше запретить выезд работников за рубеж. В одночасье музыкант стал невыездным, и это буквально накануне отъезда в Югославию! Не помогли ни ссылки на предыдущие поездки, ни уговоры, ни ходатайства, ни поручительства. Гастрольный шлагбаум для Смирнова закрылся, а вместе с ним путь на Запад был свернут и для всей группы.
К тому времени и Виктор Ильиных (соло-гитарист) закончил ЧПИ, получил диплом инженера-строителя и ожидал серьезного продвижения по службе, с которым работа в ансамбле не совмещалась. Эдуард Ковынев (барабаны) закончил финансово-экономический институт и намеревался полностью сосредоточиться на карьере. Валерий Сычев (ритм-гитарист) собирался переехать из Челябинска в Таллин. А басист Владимир Кочеков готовился сдавать госэкзамены, и ему тоже было не до музыки. Валентин Смирнов принял решение распустить ВИА.
...У Челябы с памятью напряги,
Прошлое тускнеет слишком быстро.
Где вы, парни, – первые стиляги,
Наш Бродвей уральский, – «Оптимисты»?
В воздухе весеннем, чуть дрожащем
Оттепель советская бурлила...
Где ты, джаз в ДК ЖД гремящий,
Свинги-блюзы, снятые с винила?
Публика от них была в запале,
Иностранцы млели в интерклубах.
Нашим пацанам рукоплескали
Мексика, Германия и Куба.
Был их взлет стремителен и звонок,
Приводил сердца девчонок в трепет......
Почему с магнитных старых пленок
Песни осыпаются, как пепел?
Звук сегодня цифровой и чистый,
А чего-то не хватает, значит...
Нам бы ваши песни, «Оптимисты», –
Время зазвучало бы иначе.
(Константин Рубинский)
