Начнем с дедушки-выживальщика, перешедшего пешком горы, с десятком бульонных кубиков. Сплавлялся он на воздушных шариках, заключенных в длинные мешки, сшитые из чего-то ненадежного. Жилка с крючком и пробкой от вина у него была, но рыбу он ловить не умел. Река, надо сказать, не опасна – один порожек и км на 5 шивера. Дедок попал на наш сенокосный стан, отказался наотрез есть уху, жареную, соленую рыбу и хлеб. Спать согласился на воле, под навесом, на сене. Погрыз сухарей. Но ночью дед не выдержал и заточил все, что ему предлагали. Давно это было.
Геологи интереса к избам не проявляли. Часто просили в обмен на муку - крупу, обнищали с 90-х, что ли. Естественно, отдавал. Плотоядно посматривали на показанную им скалу из прозрачного кварца, торчащую км в 3-х от избы. Потом нашли под избой золото. В реке - алмазную пыль и еще набор драгоценностей. Мечтали, что поставят разведку и приведут человек триста – прогресс тут устанавливать. Будет ве-есело, мол. Но это они так тонко троллили. Дичали они за сезон.
Опытные туристы отличались парностью, лишних мальчиков или девочек не было, для стабильности, наверное. Среди группы всегда был бодрячок, который шустрил, был умел и командовал. Кажется, с советских времен они не изменились вообще – те же лица, тот же формат, те же повадки. И встречая группы, переживаешь нескончаемое дежавю. Снаряжение было другим, но подогнанным и качественным. Лишнего не таскали. Цели похода объяснить не могли. Ну не в палатках же поспать, да на комарах глазами похлопать. Любили печеный хлеб.
Иностранцев уже возил сам. И они постоянно хотели делать то, что не умели. То топор отберешь, то пилу. Все хаживали в скаутах, по-разному это называлось - научился многому смешному от их скаутского прошлого. До сих пор использую прищепку из можжевелового сучка. Простой едой наесться они не могли. Тут непонятно – сытно же - можно было наломать сливок пригоршню, погрызть и быть сытому целый день. Ели они все подряд и нахваливали. И хариуса в разном виде. Сигов. Даже мелкую плотву, выжаренную до хрустящего состояния. Одному понравились рябчики. В начале пути он был последовательным противником охоты, гордо отворачивался от ружья. Потом, единожды попробовав жареного рябчика под прессом, сам манил, сам бил рябчика, научился его обдирать и сам готовил. А поскольку был ресторатором, интересовался возможностями поставлять рябчика самолетами в свою страну, северную, кстати. Группам молодежи мало что было интересно, старичкам было интересно все. Первичная природа всем была в диковинку. Тихо завидовали россиянам, мол, такую страну не объедешь и за жизнь.
Еще при Советах в глушь тянуло артистов, министров и чиновников – в сортах последних не разбираюсь. Артисты оказывались без амбиций. Министры после праздника, который у них, похоже, не кончался никогда, были склонны к экзальтации и кокетству. Уверяя окружающих, что сейчас ка-ак уволятся - и переедут в тайгу. Было понятно, что помощники министров, которые им прислуживали, не могли дождаться этого. И понятно, что никто никогда не переезжал. Современные же чиновники были неприступны. Тут тоже понятно – больше чем на месяц или год на синекуру не падали. Не успевали привыкнуть. В нынешнее время движение к корням продолжается. И, например, какой-нибудь певец, приехав рыбку половить, мог парализовать работу целого района. Потому что весь район мечтал его напоить водкою. Причем весь период, пока тот рыбку ловил.
Потом стало модно выкидывать в глушь любителей веществ на перевоспитание. Чтобы тот не наелся чего, выкидывали по весне. Помогало это или нет – не известно. Через пару недель их забирали вертолетом.
Затем появились туристы-рыболовы. Вначале это был чистый спорт и спирт. Потом - вертолет же – бизнес - то есть последовательное выкашивание рыбы. С вертолетов, кажется, не стреляли – керосина бы не хватило на обратную дорогу. Да сверху в тайге и не видно ничего.
