«Я купила балконеты. Ну как купила… На сайте увидала — и встряло. Раньше я такие изыски. И не думала. Всё по-простому. Чашки, лямки, пуговицы с двумя дырками. 106, 109, 112... И дальше, по нарастающей… А тут! Такое розовое безобразие! Атлас, по краю кружево, вырез — теперь и помереть можно. Прежде декольте поношу — с неделю — и всё. Принимая меня, Вселенная! Короче. Устоять. Не смогла. Заказала. Не без труда. С размерами всё путалась. То ли Е, то ли D. А то ли — для моих дынь — и размер ещё не придумали.
Была в лифоне одна закавыка. Картинка ж — где, чё, куда. Не поймёшь. Потому, я позвала в гости Кристинку. Она в модном — дока. Всех мужиков — первым делом — по ТЦ водит. Типа, променад такой. Если четыре часа на ногах и без пива выдержал. Значит принимает в пользование. По описи. Сколько из органов и навыков в наличии, нынче — столько следующей отдаст. У неё — всё по честному! Ну деньги, ясен перец, удержит! За постой!
Лёгкой кислятины купила. Кое-что к закуси. Заказ домой принесла, сижу — жду. «Её важнечество», как обычно, опоздала. Внеслась, вся в поту и в мыле. Сумку на полку метнула, сапоги скинула. И рысью в комнату. Глазами шаркнула и — к дивану. Свёрток вертит, пальцами целлофаны рвёт. Я ей — ножницы, чин по чину. И тихонько так: «Ты не нервничай. Главное. А то тебя, на сам товар. Не хватит». И бочком к дверям. У Крис нрав пылкий, а голос звонкий. Если матернёт — пойдём всем подъездом.
Стою, спиной к косяку жмусь. Переживаю. Бюстик-то — обошёлся! Ну как — зарубит приобретение?! Куда я его? Криска пакетик вскрыла, глянула и ахнула: «Звезда моя. Ты как. В этом. Себя носить будешь? Тебя ж — во сколько!» И развела ноги на ширину плеч. И сделала мах руками.
Я — в прыжке — достигла центра гостиной. Из рук оторопевшей, предмет интима вывернула. И сразу с вопросом: «Ты погодь! Про величины. Ты мне лучше скажи — ну как он, в целом? Мне показалось — «ах! ты ж, мать, как шикарен!» Она скислила лицо и проворчала: «Скорее — «ах! ты, батюшки, что я наделала!» И гюрзой: «Мне кажется? Или ты делаешь покупки в полудрёме?»
Я надулась — «скажите на милость, какие мы — мудрые». И возразила: «Ну вошли титьки. Вошли. Будь спок! Я сантиметром всё промерила».
Кристинка, аж взвыла: «Ну какой «вошли»? Ты чё лепечешь? Тебе же не бра. Тебе авоськи — спаренные — для сисек нужны! Чашки ведь — не джинса с лайкрой. Не потянутся». И чтобы окончательно убедить меня в моей дурости. Напялила лифон сверху топа на свои недоразумения. И стала фланировать — вот же, дрянь — по квартире. Завернула на кухоньку. Плеснула сухого в чашку. Заела копчёной колбасой. Вернулась и уставилась на меня.
Я в пакет лезу и вынимаю лямки. В большом количестве. Молча сую подруге — мне б врагов таких! — и каменею. Она стаскивает бюст с плоскогорья. И начинает собирать конструктор. Басня Крылова. Иван Андреича. «Мартышка с очками». Отдыхает! Через десять минут сизифовых трудов, она поднимает очи на меня и интересуется: «Видимо, на сайте. Такой прихотливый фасон — один был? Ты на него и запала. Хотя, ума нет — как эту сбрую на тело набрасывать. А позвала меня. Потому что решила мне отомстить. За то, что я Толяна первая в койку уложила». Я киваю — «думай, как хочешь, Толя всё одно тебя кинул!» И повторяюсь: «Ты. Не нервничай. Главное. Там, для усиления мозговой деятельности, картинка есть. Хочешь, сайт откроем. Бабу в лифе увеличим. И ты поймёшь, как эти фигни прицепить и вокруг чего навертеть. Я, честно скажу, уже прикидывала. Не срослось! Но, ты же — умная! Толян с тобой вертел — ажник, два месяца!»
Крис скрипит зубами, но тащится — арьергардом — в спаленку. Там мы приникаем к экрану ноута. И долго «таращимся в бездну». Уже и бутыль кислого уговорена. И сыр потерзали, и колбаску погрызли. А полноты впечатления, так и нет! Если всё, как на фотке, делать. Носить невозможно. И это — Криске — через топ. А мне тогда — ваще беспредел! А если нормальной раскладкой. То весь шарм пропадает. Деньги — на ветер!..
Уходя, Кристинка шепчет пьяненько: «Дура. Как есть, дура! Не носила шикарное — не х** и начинать! Для всего же свой организм требуется. Тебе — крепкое и простецкое, мне — изящное и ломовое. Давай, выкуплю эту хрень у тебя? И денюжки вернёшь и самооценку не порушишь».
Я сверлю глазами стенку, выпроваживаю стервозу. Захлопываю дверь. Иду в комнату. Опамятовываюсь. Резво возвращаюсь, распахиваю створу и ору, на весь подъезд. Дом, двор, улицу… «А Толя. Меня замуж звал. А тобой. Только попользовался. Говорил — «пустая тёлка, зряшная». Про тебя. Вот!»
И со второго этажа вяло доносится: «Да и х**, с ним! То же мне — «Джеймс Бонд!» Видали таких!» И уже с первого: «Так ты про лифон, подумай. Тебе, всё одно — не к идее. Если ты свои достоинства. В декольте выкатишь. Мужики же. В обмороки падать начнут. Они ж — слабые. К такому — непривычные. Твоё — под кольчугу надо! Могу кузнеца знакомого посоветовать… Надумаешь. Звони, чалая…»
Крики, с эхом вперемешку, затихают. Я тащусь в квартиру. Сажусь на край дивана. И думаю: «Надо было. За Толю идти. Он головастый. Враз, подсказал бы. Покупать эти грёбаные балконеты. Или так жить. По старому!»