Попавшаяся пару дней назад книга о приключениях Робинзона Крузо напомнила, как я сам оказался в похожей ситуации в пору наивной юности. Оказался, по вине самого прекрасного чувства - любви.
С Настей мы познакомились в университете. Жили в общежитии на одном этаже, полгода улыбались друг другу при случайных встречах в коридоре, а разговорились только на дне рождения общего друга. Разговорились и быстро поняли, что не хотим расставаться.
Шел третий курс и я на время мыслями оказался вдали от учебы, работы, гулянок и прочей суеты. Мы гуляли по ночному Петербургу, целовались на рассвете и строили наивные планы на будущее. Настя - простая деревенская девушка - заворожила меня красотой, непосредственностью и веселым нравом.
Внезапно наставшее лето потребовало временного расставания. Летнюю практику никто не отменял. Мобильные телефоны оставались недоступной экзотикой. Спасали ситуацию редкие звонки на домашний телефон.
Расставание не пошло на пользу. Мы созванивались раз в пару недель и с каждым звонком я ощущал, как отношения тают, будто поддавшись наглому летнему солнцу. К середине августа я почувствовал, что отчуждение дошло до предела. Желая спасти ситуацию, я напросился к ней в гости.
Она удивилась, но согласилась. Я же ликовал. Неделя в карельской деревне вместе с любимой девушкой соблазняла волнительным счастьем. Знакомство с родителями, сельская романтика, полноценное общение - жизнь весело подмигивала и шептала: “Теперь она точно твоя”.
В детстве я каждое лето проводил в деревне, поэтому не сомневался, что легко справлюсь с любой работой. Да, прошло лет восемь с последнего посещения бабушки и дедушки, но “руки помнят и опыт не пропьешь”, наивно успокаивал меня мозг.
Уже на второй день Настин отец позвал на рыбалку.
“Поехали, поудим. Нужно еще дров привезти в баню. Я там на одном острове сухую осину приглядел. Потаскаем окушков, потом на остров заскочим и домой” - заложил мину под будущую поездку потенциальный зять.
Накопали червей, собрали удочки. “Якорь сможешь привязать? Ты же говоришь тоже деревенский” - весело подмигивал ничего не подозревающий Николаевич, отец Насти. Я уверенно кивнул. Привязать веревку к якорю - что может быть проще.
Мы собрались, сложили удочки и пилу в деревянную самодельную лодку и в предвкушении двинулись в путь. Вечернее карельское солнце с интересом наблюдало за странным союзом деревенского мужика и городского недоросля.
“Приехали, бросай скорей якорь” - услышал я, когда перестал тарахтеть лодочный мотор. Я бросил. Якорь полетел. Один. Без веревки. Разрезал озерную гладь почти без брызг, будто олимпийский чемпион по прыжкам в воду. Не знаю, как я привязывал, но видимо просто забыл это сделать.
“Красиво вошел” - задумчиво произнес Николаич. “На волнах без якоря особо не порыбачишь. Поехали за дровами тогда. Там с берега и поудим. На уху наловим, хватит на первый раз” - удивительно добрый тон подкупал. Но это было только начало.
На берегу нас встретила сухая осина. Раскинутые на две стороны засохшие ветки походили на радушные объятия старика. Казалось, природа радовалась гостям.
“Хорошая осина. Давно присмотрел, боялся другие успеют спилить. Завтра баньку затопим с нее. Бери весло. Я пилу заведу, ты направляй ее от воды, а то ветер снесет в озеро” - короткий инструктаж, после которого бензопила “Дружба” с матерком принялась за работу.
Я уперся веслом в крепкую, как думал, ветку и стал направлять внушительный ствол от ветра. Временами, полотно пилы заедало в древесине и приходилось налегать, чтобы его освободить.
Казалось, я справляюсь на отлично. Печаль от утопленного по моей вине якоря растворилась в работе. Это стало ошибкой. Мои мысли унеслись вдаль, где мы с Настей строили счастливое будущее в любви и согласии. Я почти растворился в любовно неге, но суровая реальность неожиданно пнула под зад.
“Сильней дави! Не туда! Да не туда…. Да куда ты….Ой, бл…” - воспитание не дает привести полностью цитату отчаянного крика Николаича. Момент был упущен. Подпиленная осина поддалась уговорам ветра и плавно стала падать в сторону воды.
Ну не совсем воды. Точнее, в сторону оставленной на берегу лодки. Удар пришелся точно в середину борта. Лодка от неожиданности ухнула и с треском развалилась на две части.
“Как раз в середку пришлась. Сходили в баньку. Похоже, заночуем тут” - закончив материться, философски прошептал отец Насти. Я ощущал себя нашкодившим щенком, нелепо виляющим хвостом в присутствии хозяина.
Странно, но Николаич особо не ругал меня. Деревенская закалка требовала думать о предстоящей ночевке на острове, а не поиске виноватых. Да и лодку то недалеко от возможного падения оставил он сам, что скрывать.
“С Настькой то у вас серьезно или так” - окончательно успокоившись и разведя костер полюбопытствовал Николаич. Припасенная в целях знакомства “чекушка” водки стала спасением.
На острове мы провели ночь и почти весь следующий день. Расположение острова не давало шанса найти нас быстро. Да и мужиков в это время года в деревне оставалось немного - городские заработки “высасывали” из деревни трудоспособных мужчин на вахтовую работу.
Нас подобрал катер рыбаков. Мужики долго смеялись, окрестили нас “Робинзоном и Пятницей” и доставили до деревни. Оставшиеся до отъезда пять дней мне не давали никакой деревенской работы.
С Настей мы расстались спустя полгода, но остались друзьями. Тот случай не имел к этому никакого отношения. Еще пару лет она по-привычке называла меня “мой Робинзон”.
Лайк или подписка - чтобы поддержать автора)
Понравился текст? Делитесь в социальных сетях)
Что ещё почитать: