«Я люблю наблюдать за людьми, оказавшимися в критической ситуации. Если я становлюсь свидетельницей дорожной аварии или уличной драки..., я гляжу во все глаза... Таким образом мне удалось узнать множество людей, которых я ни за что не узнала бы иначе, — и даже если они удивляют меня или причиняют мне боль, я никогда не отвожу глаз и делаю вид, будто мне и без того известно, что на самом деле мир именно настолько ужасен».
Сильвия Плат «Под стеклянным колпаком»
Суицид – наследственная болезнь или..
Предсмертную записку она передаст соседу. Дети будут еще спать, в других комнатах. Возможно, тем ранним зимним утром она попросит прощение у детей, ведь можно было оставить послание в комнате, на столе. Но там написано: «Позвоните врачу…», и в этом скорее отчаяние, чем прощение и прощание.
Этому письму уготована дальняя дорога. Записку Сильвии можно назвать эстафетной палочкой сыну, которого она с такой любовью катала в коляске... Николас Хьюз, сын Сильвии, когда достигнет возраста 47, тоже покончит с собой от депрессии.
…Николас Хьюз - морской биолог. Профессор университета Фэрбэнкса, штат Аляска. Специализация: миграции рыб, Он изучал разные модели поведения представителей морской фауны Новой Зеландии и Аляски, но в последний свой час использовал модель суицидального поведения своей матери.
В своей записке, возможно, мать пыталась сберечь сына от подобного шага в будущем.
Квартира на Примроуз-Хилл. 11 февраля 1963 года.
Но мы возвратимся в ту квартиру…
На улице зима. В квартире дикий холод. Батареи промерзли. А на кухне, наполненной газом, молодая женщина, надевшая на себя «газовый колпак», который она уже не снимет. Она мертва. Ее дети спят в соседних комнатах, укутаны с ног до головы. Щели между дверями загерметизированы мокрыми полотенцами.
«Для человека под стеклянным колпаком, опустошенного и застывшего, словно мертворожденный ребенок, сам мир является кошмарным сном».
В тридцать лет она уже поставила последнюю точку – пронзительный автобиографический роман «Под стеклянным колпаком» (Bell Jar). Она уже не услышит мысли читателей о том, почему в романе, да и в жизни она так беспощадна к себе, и к людям. Безусловно, главной героиней романа окажется ОНА - госпожа Депрессия. Об этом Сильвия сделает одно, слишком важное признание:
«Годы моей жизни представились мне в виде стоящих вдоль дороги телефонных столбов, соединенных проводами. Я насчитала один, два, три… всего девятнадцать столбов, после чего перепутанные провода исчезли где-то вдали, и, как я ни пыталась, за девятнадцатым не смогла разглядеть ни одного столба».
Существуют три версии…
Первая версия гласит о том, что она не могла простить мужу супружескую измену, хороша для обывателя – любителя телепередач типа, «Здравствуй, Андрей». Банальное и «пошленькое» объяснение тех, кто не способен понять, что такое душа женщины, которую раздирают противоречия, которая ранима и беспощадна к себе, которая достойна любви и достигает в творчестве таких высот, с которых трудно спуститься. Но заметим, после развода в 1962 году у Сильвии был небывалый творческий подъем.
Вторая версия распространена среди тех, кто верит в науку и силен в психологии. Им сподручно сваливать все на депрессию. И, черт возьми, так удобно! Так выгодно обществу, кормящему вшей своей посредственности - обществу, закрывающему глаза на целую серию дерзких попыток талантливейшей поэтессы свести счеты с жизнью - обществу, лечившему ее с помощью электротерапии в психушке.
Пуста, я отзываюсь на легчайший шаг,
Я – музей без статуй, дворец портиков, ротонд и колонн,
Во дворике моём течёт сам в себя фонтан,
Я – слепое к миру сердце монашки. Как аромат,
Лилии из мрамора бледность струят.
За несколько дней до смерти Сильвию навестил ее близкий друг доктор Хордер - она отказалась от лечения в клинике, и он прописал ей антидепрессанты. Она их примет, но для другой цели.
Наконец, есть и третье объяснение. Желание самоубийцы создать зрелище красивой смерти. Так поступила Эвелин МакХейл, прыгнувшая со смотровой площадки Empire State Building высотой 1040 футов, и упавшая на крышу «Кадиллака».
Но самоубийство Сильвии тем ранним утром, никак не тянет на эстетику.
Значит, все версии отпадают.
…А как все начиналось…
Победы в конкурсах, синдром отличницы, признание таланта, брак с известным талантливым поэтом, чудные дети… О жизненном старте она вспомнит в романе всего лишь с легкой иронией (а-ля Буковски в юбке).
Ее стихи:
Нет у меня ума, ни слёз, ни слов,
Как камень, сердце онемело
От страхов и надежд; мой день суров;
Оглядываясь то и дело,
Не вижу никого – всегда одна,
Не вечна зелень. Жизнь, как лист, падёт.
В глазах моих от горя пелена.
О, Иисус, ускорь уход.
Как выразилась подруга Сильвии, поэтесса Энн Секстон: «Самоубийство, в конечном итоге, это же оборотная сторона стихотворения». Да, Энн, но оборотная сторона самоубийства – это еще и не написанное стихотворение.
…Когда-то британец Тед Хьюз и американка Сильвия Плат – два творческих амбициозных человека вступили в брак. Это был брак двух стихий и стихии столкнулись. Сильвия покончит с собой, Тед найдет себе другую, и его вторая жена повторит самоубийство первой. И в ближайшем будущем Теду Хьюзу, поэту-лауреату, одному из самых крупных британских литераторов своего времени, до конца своих дней придется выслушивать обвинения в причастности к уходу из жизни обеих женщин.
Как понять эту безумно талантливую женщину…
«Я люблю наблюдать за людьми, оказавшимися в критической ситуации...» - написала Сильвия, и умышленно не добавила: «в том числе, за собой». Смерть вдохновляла многих творцов, Сильвия Плат подняла с нее такие покрывала, каких другие даже не касались. Она показала, как смерть появляется внутри человека, как коварный дьявол, шепчущий дурные заклинания. Не случайно за два дня до смерти она гостила в гостях у подруги Джиллиан, и та заметила, что Сильвия всё время бормочет какие-то бессвязные вещи.
Но смерть не любит, когда ее долго разглядывают, тем более раскрывают покров, у нее цепкие пальцы. Но Сильвия была сильным человеком, и она дописала роман. Он вышел за несколько месяцев до трагедии.