Отшумели майские праздники. Снова звонком будильника о себе напоминают серые будни. А в курилке на работе, чтобы эти будни не стали ещё серее, во всю делятся историями о том, кто, как и с кем эти праздники провел.
Багамы, пирамиды, пармезано-хамонистые туры по европам, шашлычный перегар, ноющая спина и с трудом разгибающиеся пальцы после посадочных работ на шести сотках крайней тещи.
Ничего особенного.
Но неожиданно, в ходе обмена в курилке ностальгическими воспоминаниями о прошедших майских днях, всплыл в памяти Владимир Солоухин с его «Третьей охотой», где он рассказывает о своем знакомстве с грибным царством... Мол, первые походы за грибами у ещё мелкого Володи Солоухина случились под чутким руководством старшей сестры. Из-за проблем с позвоночником сестра не могла сама нагибаться за грибами.
Поэтому младший братишка был у нее на посылках. Она показывала на съедобный гриб, а будущий классик советской литературы его срывал. Как результат - эти лесные походы стали хорошей школой для начинающего грибника. Однако по какой-то причине Солоухин в детстве не познакомился с первыми весенними грибами - сморчками и строчками. Возможно, в то время крестьянам между Москвой и Владимиром было за полевыми работами не до сморчков. И грибной сезон открывался колосовиками в короткий промежуток свободного времени в начале лета.
Как итог, первое свидание Солоухина со сморчками и строчками, согласно его "Третьей охоте", произошло уже в зрелом возрасте, когда он, проштудировав в Москве от корки до корки тома справочной литературы о грибах, отправился охотится на них в родных местах. Забавно то, что в его грибных штудиях не оказалось ни одной картинки, изображающей искомых сморчков и строчков. Поэтому Солоухин никак не мог визуализировать объект своей охоты и ему никак не удавалось найти грибы. Хотя весенний лес, по его описанию, стоял еще без листвы, а на земле за исключением редких первоцветов никакой серьезной молодой поросли не было и как следствие в ней не могли прятаться грибы.
В конце концов в одном из походов по весенним перелескам около Петушков, - тех самых, из поэмы Венечки Ерофеева «Москва-Петушки», - Солоухин случайно встретил незнакомого тракториста, который и направил заезжего московского дачника в нужное грибное место, где писатель и затарился съедобными сморчками.
Дома, приготовив и съев первую в жизни порцию жареных сморчков, Солоухин устроился на диване, чтобы на сытый желудок критически просмотреть свои грибные справочники, поскольку собранные им сморчки выросли совсем не в подобающих для них, согласно книгам, местах.
Солоухин еще раз перечитал описание грибов и вдруг понял, что съеденные им грибы - ядовитые строчки.
Поскольку в те старорежимные времена еще не было какой-то особо сильной классовой розни между москвичами и замкадышами, версию умышленного отравления собственной персоны на этой почве Солоухин не стал рассматривать.
Не уделил Солоухин никакого внимания и версии отравления по результатам межписательских терок в духе Моцарта и Сальери. На тот момент Солоухин еще не был признанным столпом русской словесности. Пошла лесом и версия о происках КГБ по причине фиги писателя для советской власти в его писательском кармане. Фига-то у него уже была, но в трудовой биографии Солоухина значилась служба в охране Кремля и апокрифическое знакомство на этой почве с отцом всех народов. Так что прятать фигу писатель умел мастерски...
В общем, не придумав причины такого коварного поступка тракториста, Солоухин собрался помирать. Но не тут-то было. На небе решили пошутить и оставили его в Петушках, чтобы вскорости писатель узнал, что ни местные, ни торговцы грибами в Москве не видят разницы между сморчками и строчками, и всех скопом величают сморчками.
Казалось бы, по прошествии больше полувека в средней полосе России, да ещё с пришествием интернетов с гуглами и яндексами, ситуация с опознанием этих грибов должна была измениться в лучшую сторону.
Ан нет.
Что в курилке, что в других интересных местах нашей необъятной Родины, после вопросов:
- А ты точно весной собираешь съедобные грибы? Не спутал ли ты их с ядовитыми?
И моих ответов:
- Нет, не спутал. Мне было лет пять, когда я их начал собирать. У деда в саду под яблонями в саду у леса как раз росли настоящие сморчки. Именно настоящие сморчки, а не сморчковые шапочки…
Всегда находится человек, который, глядя на мои сморчки начинает утверждать, что это ядовитые строчки.
Сперва я пытался вразумить людей, что они ошибаются, но потом махнул рукой. Бесполезно. Даже наличие интернета с тетей Викой, где эти сморчки и строчки даны в фас и анфас, не могут никого переубедить. Обычные строчки вместе с гигантскими под названием "сморчки" у аборигенов вполне себе съедобный гриб. А сморчки – наоборот.
Впрочем, Солоухину дожить до семидесяти двух лет, кажется, строчки с их ядовитостью особо не помешали…