Дискуссии первого уровня предполагают необходимость существовать в бинарной системе — либо ты за свет добро, америку, демократию против воров, жуликов, победы, сталина, соловьева, либо ты — ой, да что тебе объяснять!
И поэтому я на всякий случай сформулировал конспект своих соображений по разным поводам. Чтобы потом далеко не тянуться.
Не все страны равны. И не потому что одни плохие, а другие хорошие — эти категории тут совершенно неприменимы и абсурдны. Более того, такие категории ничего не значат и ничего не решают. Но есть большие народы — великаны — созидатели. А есть те, чье историческое место скромнее. И в этом нет ничего страшного или обидного.
Да, страны конкурируют между собой. Точно также, как и корпорации. И да, есть сферы влияния, которые как и в бизнесе, участники действия делят между собой. И пытаются навредить друг другу, чтобы ослабить позиции соперника, чтобы получить преимущество.
И если вы верите, что Россия вмешивается в выборы в США, то почему бы не верить в то, что другие страны вмешиваются во внутреннюю политику России?
Если вы верите в зло колониального агрессора, то почему вы не верите в то, что Россия, отчасти, в XX веке использовалась как инкубатор для решения масштабных мировых задач. Иными словами, руками России — и телами ее граждан — были решены некоторые геополитические вопросы.
Почему это кажется странным и невероятным?
Я не думаю, что Россия — это ОПГ, и не думаю, что она управляется бандитами. Есть некоторые особенности восприятия и коммуникации. Но нет единого мотива бесконечного обогащения.
Обогащаться бесконечно невозможно.
Если вам уже принадлежит всё, зачем вам еще что-то делать?
Русские — отличный народ. Пострадавший народ XX века, полностью лишенный при этом виктимности. Никого не обвиняющий, никому не жалующийся. Идет себе и улыбается. И живет, и строит, и работает. Как может, как получается. Народ совсем молодой, но очень восприимчивый и бодрый.
Да, это не означает, что в России всё прекрасно. В России бессчетное количество проблем. Начиная от низкого уровня политической культуры, заканчивая чудовищной губительной централизацией. Начиная от низкого качества доступных продуктов, заканчивая серьезным уровнем безработицы в малых городах. Начиная от бездомных собак, заканчивая криминальной подростковой субкультурой Зауралья.
Всю свою сознательную жизнь я слышу, что вот осталось два года — и всё!
Конец, развал, разруха, коллапс, вечный кошмар, реки крови, казематы, обглоданные детьми лошади на улицах. Вот сколько я себя помню. Вот все эти лет тридцать с чем-то.
Я думаю, что есть люди, которые просто нуждаются в том, чтобы за каждым поворотом видеть полное разрушение. Потому что апокалипсис уравнивает всех — отменяет общепринятые критерии, позволяет злорадствовать и видеть себя наравне с теми, кому когда-то было хорошо.
Кроме того, если каждый день говорить, что завтра всё рухнет, ты неизбежно рано или поздно окажешься прав. И вот тогда-то посмеешься!
Я очень люблю США, Францию, Германию, Италию, Португалию, Австрию.
Немного меньше люблю Великобританию, Испанию. Я просто меньше там провел времени. Я не очень люблю Прибалтику. Финляндия мне кажется искусственной смешной страной, провинцией, построенной Александром II. Венгрия, по-моему, какое-то стремное место. И так далее. Я отношусь к странам, не исходя из своих политических убеждений, которых у меня и нет, а просто потому что я могу себе позволить относиться к любым странам так, как я захочу.
И мне плевать, что в Германии какие-то чудовищные проблемы с мигрантами и зеленой сволочью — для меня эта страна от этого хуже не стала. Для тех, кто там живет — возможно. Для меня — нет.
И мне совершенно неважно, какие официальные отношения у России с США. США — прекрасная великая страна.
И Россия — тоже прекрасная великая страна.
И эти вещи никак друг другу не противоречат.
Я русский. Я родился и вырос в России, я получил здесь образование, я работаю в России, в России растут мои дети. Мои родители — русские.
Русские и родители моей жены. В общем, как-то все мы русские.
Разбирать кровь по корням и ниточкам — можно, если кому-то это кажется увлекательным. Мне раньше нравилось, теперь скучно.
Русские — и нормально.
Если вы не знаете, какой вы национальности, то, вероятно, имеет смысл проверить свою принадлежность к той или иной культуре?
Вы же знаете, где у вас руки, ноги? Знаете, на каком вы говорите языке? И кто что будет хрипеть, царапая край матраса?
Поскольку я русский и я живу в России, то для меня совершенно естественно считать хорошим для себя, то что хорошо для моей страны. И если уж моя страна оказалась в каком-то сложном стесненном положении, я бы не хотел, чтобы это положение усугублялось. И я не вижу тут никакой необходимости в справедливости. Зачем мне справедливость, которая ухудшит мое положение?
Иными словами, я никогда не пойму, что кто-то требует санкций со стороны других стран для страны своей, потому что какие-то действия своей страны ему кажутся неправомерными.
У всех стран есть интересы. У крупных стран эти интересы очень обширные. И каждая страна действует, исходя из этих интересов, — увеличивает территорию, захватывает ресурсы, распространяет влияние.
И если вы думаете, что за всё нужно платить, то задайтесь вопросом, а кто назначил кассира и почему платят не вам?
Можно говорить, что все люди равны. Но это не так. Во-первых, люди неодинаковы. Даже физиологически у всех возможности разные. Кто-то широкоплеч, а кто-то широконог.
А из происхождения следует неравенство возможностей.
А из личных качеств следует неравенство деяний и достижений.
Либерте противоречит эгалите. И я считаю, что либерте важнее.
Жизнь вообще довольно сложна и несправедлива. И проста она для вас только в том случае, если вы — золотистый ретривер в обеспеченной белой семье из Сан-Франциско.
Но скорее всего, вы не ретривер. Ретривер дочитал бы только до середины.
Я не знаю, хорошо ли всё.
Наверное, всё довольно плохо, а будет еще хуже.
Но это не делает меня несчастным.