Рейган едва ли вмешивался в культурную политику США, но с его приходом связаны любопытные метаморфозы звезд американской поп-музыки, оказавшие воздействие, как обычно, и на европейских артистов.
В первую очередь это коснулось общепонятных «интердевочек» со стажем. На каждом диске семидесятых непременно присутствовала минимум одна песня-приманка, близкая по ритму и настроению тому, что позднее назовут «шансоном».
При громадном количестве сложных композиций для многократного прослушивания, Шер не забывала и о вкусах второго, а то и третьего мира, где её визитными карточками стали «блатные» песни Little Man, Gypsies, Tramps and Thieves и совсем монструозный «Усталый ковбой», похожий на марш Верещагина в «Белом солнце пустыни».
Донна Саммер успешно продолжила эксперименты, начатые на лейбле Casablanca, выпустив образцовый альбом в стиле AOR, полностью очищенный от стонов в совокупительном темпе.
Дасти Спрингфилд в Штатах создает ультрасовременные White Heat и Reputation, самое оригинальное, после того, что было ею записано в Филадельфии и Мемфисе много лет назад.
Рита Кулидж, по примеру коллег, пытается привлечь новых поклонников кавер-версией песни Боя Джорджа.
Волна консервативного модернизма достигает европейских берегов. «Говорящие головы» переходят на французский – нейтральная Шейла исполняет Psycho Killer группы Talking Heads на языке Бодлера. Когда-то у нее очень хорошо получался Bang-Bang – ранний хит Сонни энд Шер.
Патти Право, самый последовательный каверист песен Сонни энд Шер, распугивает и без того поредевшую после «Мюнхенского альбома» аудиторию двумя антипатичными шедеврами Cerchi и Occulte Persuasioni – оккультные внушения, – после которых замолкает надолго.
Разумеется, строгой хронологии в перечислении этих фактов мы не придерживаемся. Но они взаимосвязаны по сути – новая фаза американизации проходила столь успешно, что её старались не замечать. Поиски жанра следовали не в том направлении, которого ждали на Востоке – в сторону кабака и «вылазок» на лоно природы. Хотя мистер Токарев и синьор Кутуньо успешно компенсировали этот дефект.
В культовом репортаже Генриха Боровика про хиппи фигурирует некая «Шейла – богиня трущоб» (в оригинале, вероятно, slum goddess) – персонаж, скорей всего, вымышленный, но правдоподобный. Наш человек привык домысливать и корректировать лицо и сущность западных звезд путем замены импортных деталей на отечественные.
Шер никогда не была «богиней пещер» в СССР. Её песенки с примесью «цыганщины» были знакомы в исполнении оркестров и «югославов». От депрессивной «Мамы» в картине Хуциева, до Нахапетова, отплясывающего в узбекском кафе под все того же «Человечка» (Little Man).
Многие вообще считали эти песни продукцией советских композиторов, и были озадачены, узнав, что их сочинил гениальный самоучка Сальваторе «Сонни» Боно, точно понимающий, какие шлягеры нужны рабочему классу.
Четыре «рейгановских» альбома Шер, три на «Касабланке» и один на CBS, застали певицу и поклонников на перепутье, в буквальном смысле «непонятно где», или, как говорят англичане, in the middle of nowhere.
Последний релиз, пророчески озаглавленный «Я парализую», совпал с кончиной Л.И. Брежнева.
В нелинейном смысле эти три пластинки, за которыми в карьере Шер следуют пять лет тишины перед триумфальной «перестройкой», напоминают троекратное повторение Sally Can't Dance Лу Рида. А еще больше – декадентские опусы, которыми напоминал о себе в те же годы изможденный пьянством, но остроумный Элис Купер.
Любая из песен, вошедших в каждый из этих альбомов, эффектно звучала бы в прологе и на финальных титрах еще не снятой картины.
Обладатели уникальных голосов часто пользуются услугами аутсайдеров. Репертуар Фрэнка Синатры в свое время успешно омолодили Гордон Паркс и Дин Кей, авторы неотразимых Something Stupid и That's Life.
Меня, помнится, заинтересовал некто Billy Falcon, композитор очень быстрой и очень странной пьесы Boys and Girls в конце первой стороны альбома Prisoner. В ней было нечто от Editions of You Брайена Ферри – скорострельная очередь образов, которую хочется дешифровать в замедленном темпе, как шпионскую радиограмму.
В ту пору имя не говорило ни о чем, а это был будущий автор великолепной Power Windows.
Не имеет смысла подробно, от песни к песне, анализировать программу четырех пластинок, записанных единственной в своем роде певицей за спиной у величайшего руководителя величайшей державы в истории человечества. Для снижения пафоса отметим, что спичрайтером Рейгана в ту пору, кажется, тоже был армянин.
Они образуют своеобразный «ящик Пандоры», чье содержимое развивает и притягивает с такой силой, что у адепта не остается времени на расширение круга посвященных.
Это, конечно, недостаток. Но, мы его частично устранили, рекламируя «хлам» достойный дальнейшего изучения. Этой музыке хочется сказать словами баллады с диска «Отведи меня домой», который она завершает: Happy was the day we met.
В альбоме Prisoner мои любимые композиции Shoppin' и Holding Out For Love следуют одна за другой, словно две части одного произведения.
Их написали Том Сноу и Боб Эсти – «второстепенные» мастера своего дела, надежные маяки в сумеречной зоне подлинной, а не сфабрикованной критиками, музыки «не для всех». Ведь именно невостребованные вещи позволяют рассматривать обыденное под самым неожиданным углом, когда человек больше не может жить по подсказкам садистов-навигаторов.
Порой трудно поверить, будто Шер начинала в одно время со звездами Мотауна, о которых мы недавно говорили так много. Откуда эта поразительная готовность к метаморфозам, не согласованным с публикой, для которой важны привычные ностальгические стереотипы?
Когда-то Four Tops записали интересную композицию с подходящим названием In These Changing Times. Можно изменить внешний вид, но личность – неистребимый демон – просматривается и гипнотизирует того, кто сумел её опознать сквозь пластику и грим. Шер неистребима как Саламандра, и неисчерпаема как число ошибок в переводе романа, которым недовольны все.
Даже делая неправильный, с точки зрения профанов, выбор, одаренный сверхъестественными способностями человек поступает верно, трансформируя формальное поражение в победу на более высоком уровне.
Демоническую природу этого существа, колдовские свойства его таланта очень осязаемо демонстрирует одна из затененных песен Грэма Гулдмана, будто написанная специально для Шер.
Стилизованная нагота была редким зрелищем в Союзе того периода. За ней охотились, её хранили в тайниках диван-кроватей, как «Святого Луку», но не афишировали.
Покупая диск с обложкой в духе Prisoner, просили газету, иначе скажут «дед сошел с ума». Впрочем, никто эту «Пленницу» Шер при мне не покупал, если честно.
Побывав на концерте Мины, советский поэт Игорь Кобзев, далеко не западник по взглядам, написал такие стихи:
Гляжу на эту бестию
И заявляю торжественно
Да здравствует сумасшествие
Если оно божественно!
Имей он в виду Шер, всё сказанное мною выше было бы излишним.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VK