С австрийским принцем Карлом Лотарингским, деверем императрицы Марии Терезии, королю Пруссии Фридриху II довелось схлестнуться еще задолго до сражения под Прагой в ходе Семилетней войны (см. «Хроники Пруссии»). Надо заметить, брат императрицыного мужа, изначально считался весьма даже храбрым воякой – хотя эту репутацию впоследствии он изрядно подмочил. Во всяком случае, в Войне за австрийское наследство 1740-1748 годов он действовал довольно напористо, примером чему может служить марш весной 1742-го возглавляемой Карлом армии на Богемию, где в тот момент хозяйничали союзные пруссаки, баварцы и французы. Уверенности в своих силах Лотарингскому придавала внушительная численность его войск, наличие в ближайших советниках опытнейшего маршала Кёнигсека и сведения разведки, согласно которым, прусская армия насчитывала вдвое меньше бойцов, нежели это было в реальности.
- Разомнемся на пруссаках, подъедимся на ихних армейских складах в Нимбурге, а затем ка-ак жмякнем по лягушатникам и баварским пропойцам! – толковали между собой принц и маршал. – И Прага наша!
Узнав о продвижении неприятеля, Фридрих, как обычно, решил бить первым. Была еще надежда на помощь французского корпуса маршала Брольи, но тот заявил, что сначала должен получить разрешение из Парижа. Дожидаться гонца с ответом – значило упустить выгодный момент для назревавшей битвы, и прусский король ринулся навстречу австрийцам. Уже 15 мая он выступил с небольшим авангардом, приказав принцу Леопольду Дессаускому с остальной частью войск следовать за ним короткими переходами. Получив донесение об этом, Карл Лотарингский мигом смекнул, как нужно действовать. Он постарался уклониться от встречи с Фридрихом, чтобы выйти на Дессауского и раздавить его - это принцу почему-то представлялось более легкой задачей.
Как знать, будь австрийцы проворней, это план вполне мог удаться. Но и Леопольд не ботфортом Suppe хлебал. Принц набросал примерную диспозицию, подготовил свои войска к бою и поспешил известить короля о приближении противника. Так что, когда Фридрих ускоренным маршем прибыл утром 17 мая к богемскому местечку Хотузиц, он нашел обе армии уже изготовившимися к генеральной драке. В живой силе австрийцы имели превосходство: 30 тысяч (по другим данным, даже 40 тысяч) против 28 тысяч пруссаков. Но по артиллерии последние обеспечили почти двукратный перевес – 88 пушек против 40. Именно данное обстоятельство сказалось уже в самом начале сражения.
Когда около восьми часов утра австрийская конница пошла в атаку, ее встретили такой пальбой, что наступавшие заколебались. А когда после третьего залпа на них обрушились с фланга прусские кирасиры, австрийцы оказались опрокинутыми. Однако развить успех не удалось из-за поднятой копытами лошадей пыли. В густых клубах пруссаки потеряли ориентировку, и на австрийскую пехоту налетели уже не столь сплоченно. Выстроившись в каре, австрияки ружейным огнем отбили контратаку.
Ободренный этим успехом Кёнигсек приказал своим пехотинцам атаковать прусскую инфантерию у Хотузица. Пруссаков удалось сбить с позиций и зажечь злосчастное местечко сразу со всех концов.
- Зря мы это сделали, ей-богу! – вскоре был вынужден признать свою ошибку старый маршал, озирая в подзорную трубу поле боя, совершенно скрывшееся за огромными языками пламени и столбами дыма. – В каком направлении теперь прикажете развивать атаку? Не видно же ни дьявола!
Как пыль чуть раньше спасла австрийцев, так дым теперь пришел на помощь пруссакам. Под прикрытием завесы они перегруппировались и восстановили порядок в своих рядах, не собираясь больше отступать ни на шаг. Тем паче, на помощь им спешил сам король, который с присущей ему стремительностью ударил по левому крылу австрийской армии. Да столь мощно, что вмял находившуюся там вражескую конницу в правое крыло, спровоцировав жуткую неразбериху с приступами паники.
А чтобы отвлечь остальные войска австрийцев от происходившего у Хотузица, хитроумный Фридрих приказал подставить им собственные обозы и артиллерийский парк, сняв пехотное прикрытие. Уловка сработала блестяще: австрияки принялись увлеченно грабить вагенбург и захватывать пороховые ящики, не интересуясь более ничем. А когда спохватились, было уже поздно – на всех участках их теснили пруссаки. Пришлось спешно смазывать каблуки сапог трофейным пушечным салом, чтобы бежать было ловчее.
«Фридрих выиграл битву за три часа..., несмотря на то, что изо всей прусской пехоты только четыре полка были в деле, - писал историк. - Стойкость этих частей, поддержанных, правда, огнем 76 пушек, развернутых против левого фланга австрийцев, сыграла важнейшую роль в сражении».
По итогам сражения австрийцы недосчитались чуть больше тысячи убитыми, кроме того, от 5 000 до 6 000 человек было ранено или пропало без вести. Около тысячи сдались в плен – но по другим данным, число пленных перевалило за 12 000! В том числе пруссаки захватили австрийского генерала Полланда, который из-за тяжелого ранения не успел ретироваться вместе со своими солдатами. Победителям также досталось 18 неприятельских пушек. Прусские потери: почти 2 000 погибших, 4 000 - 5 000 раненых, примерно 1 000 пленных.
Помимо собственно блестящей Виктории, Фридрих сумел проведать кое-что важное о планах противной стороны. И выболтал секрет умирающий генерал Полланд, которого король вместе с лучшими полковыми врачами по-рыцарски посетил в специально для важного пленного разбитой палатке. Оказалось, что вероломные французы успели вступить в переговоры с Австрией насчет возможного союза!
- Так вот почему этот чёртов Брольи булки мял! – догадался Фриц. – Ладно, приткнется им это еще, гадом буду. Эй, адъютант! Перо, бумагу! Пиши:
«Королю Франции лично в руки. Ваше величество! Принц Лотарингский на меня напал и я разбил его!»
Подпись, печать. Вот так, пусть лягушатники теперь подумают хорошенько.
На радостях король прямо на поле боя начал щедрую раздачу слонов, то бишь, наград. Принцу Леопольду вручил фельдмаршальский жезл, командовавшего прусским конным полком Буддендрока произвел в генералы от кавалерии и вручил ему собственный портрет, усыпанный бриллиантами, другого кавалерийского полковника пожаловал орденом Черного Орла. Все без исключения остальные генералы и офицеры получили «Pour le Merite» - орден «За достоинство» или, как его неофициально называли, «Голубой Макс». Рядовым и унтер-офицерам выплатили щедрые денежные премии.
Несмотря на явный успех, Фридрих, опасаясь французского предательства, решил заключить мир с Австрией, подписанный 11 июня в Бреслау. Премией самому королю стали Силезия и Глац, которые по условиям договора отошли Пруссии.