Сестра героя Марата Казея партизанка Ада Казей во время Великой отечественной войны лишилась обеих ног - как знаменитый лётчик Алексей Маресьев. Но о ней помнят немногие. Как распорядилась Ариадна вырванной из клещей гангрены жизнью?
Про Ариадну Казей, сестру пионера-героя Марата Казея, и раньше почти никто не знал, а сейчас и подавно.
Эту историю - и книжку, из которой я узнала об Аде Казей - я вспомнила после того, как прочитала отличную статью Таты Аистовой про известного героя лётчика Маресьева. Ариадна, отморозившая ноги в партизанах, выжила совершенно случайно. И как она распорядилась своей жизнью?
В моём детстве было много книжек - но некоторые из них произвели на меня системное впечатление. И это - книжки о преодолении. Австралийский писатель Алан Маршалл и его всемирно известная книга "Я умею прыгать через лужи" - и совсем незаметная, скромная книжка "Жизнь как она есть" - биография Ариадны Казей, записанная писателем Борисом Костюковским. Книга, в которой совсем простым языком рассказывается о сверхчеловеческом мужестве - и потрясающей доброте обычных людей.
До войны
Помню, в детстве меня завораживала история любви родителей Ариадны Казей - мне нравилось её перечитывать. Особенно красиво и непонятно было сказано, что папа Ады любил всех своих пятерых детей - но маму он любил безумно.
Красавец моряк Иван Казей, женившись на хорошенькой Анне, посвятил вместе с ней свою короткую жизнь честной работе на благо советской родины. Оба Казея горели идеями коммунизма, постоянно учились, трудились, любили друг друга - как вдруг, в 1936 году, папу забрали...
В детском восприятии книг многое теряется. Когда их читаешь взрослыми глазами и сопоставляешь с другими фактами, картина вырисовывается немного иная.
Это потом выяснилось, что отца забрали по доносу за вредительство - порчу колхозной техники, которую бывший матрос Иван Георгиевич Казей берёг пуще ока. Да и детей растил верными ленинцами, строителями коммунизма. Реабилитировать его удалось только в 1959 году.
Когда мама Аня - маленькая и нежная - узнала, что мужу дали 10 лет, она немного сошла с ума. Её лечили и подлечили, но грудную дочку старшие дети, оставшись одни, спасти не могли. Позже мама тоже была репрессирована как троцкистка, но к началу войны её выпустили.
Детей в семье Казеев уже оставалось только двое - Ариадна и Марат.
О своём доме, детстве и семье Ада пишет с солнечной нежностью - даже о тех временах, когда мама им готовила затирку на воде, а папа делил свою порцию между ней и братом. Но с арестом отца счастье посыпалось как карточный домик - осталось только горестное недоумение.
Слёзы у Ариадны и Марата закончились, когда гестаповцы казнили их мать: с самого начала оккупации Анна Александровна Казей помогала партизанам, прятала у себя дома наших солдат, и поплатилась за это жизнью.
Казеев осталось только двое
Аде на тот момент было 16, Марату - 13 лет, и можно только догадываться, какой силы ненависть сотрясала их обоих - потерявших всех близких людей. Брат и сестра решили, что у них теперь одна дорога - в партизаны. Разыскать партизан получилось не сразу, заработать себе репутацию - тоже. Но, несмотря на происки приставучего политрука, Адина меткость в стрельбе и безрассудная смелость Марата быстро сделала их своими.
Маленькие и худые, Ада и Марат лезли в самое пекло, и однажды вместе со своей бригадой полностью уничтожили гарнизон гитлеровцев в родной деревне Станьково. Больше немцы в Станьково никогда не квартировали.
Холодной зимой 1943 года фашисты приняли решение раз и навсегда покончить с партизанщиной, приносившей им большой урон.
Чтобы продолжать сражаться, партизанам приходилось постоянно менять дислокацию - и отряд Ариадны Казей тоже выдвинулся навстречу другой партизанской бригаде. Ада радовалась, что братишка тепло одет - в полушубок и валенки. Сама она была в пальтишке "на рыбьем меху" и бурках без портянок - они налезали только на чулок. Примерно так выглядела эта обувь - холодная и промокаемая:
Двигались по ночам - сквозь горящие сёла (всего в ту зиму фашисты сожгли их 300 - вместе с жителями). Днём любой скрип мог бы привлечь внимание немецких патрулей.
В один из дней их группа нарвалась на засаду.
Марат пропал в огневой каше, а Ада с товарищами скрылась в лесу. Часа 3-4 ей пришлось лежать в снегу практически неподвижно. Снег, который она давно уже набрала в голенища, заледенел так, что ноги нестерпимо болели. Спутники Ады умудрялись периодически снимать обувь и растирать ноги, но она понимала, что после не натянет узкие бурки на мокрые чулки. А потом боль отпустила - Ада перестала чувствовать свои ноги. Как оказалось позже - навсегда.
До момента, когда Аде удалось снять с себя промерзшие насмерть бурки, прошло несколько дней. Когда она - еще с одной уцелевшей партизанкой - дошла до какого-то села, и сапоги удалось разрезать, её ноги были совершенно белыми. Но мытарства не закончились. Ада попала на нормальную партизанскую базу еще дня через три.
Я не знаю, как человек может выдержать такое. Только идея, сила духа, плюс, в Адином случае - желание найти братишку - давали ей волю двигаться вперед. Ариадна нигде не пишет, что они ели в лесу - но, когда она встретила Маратика, была уже совсем прозрачной.
Чтобы не утомлять вас леденящими душу подробностями, скажу только, что когда Ариадна добралась до стационарной базы партизан, где был военврач, ей немедленно спасли жизнь - отпилив ноги пилой без наркоза. Пока её не удалось переправить на Большую землю - в подмосковное Монино - она кое-как ухаживала за своими культями, не простирывая, а только проветривая бинты, и переболев по пути желтухой и чесоткой, которую вспоминает как самое ужасное из своих мучений. Всего Ада перенесла пять операций.
Но вот, что удивительно и ради чего я затеяла писать этот текст: Ада была просто потрясена добротой людей, которые ей попадались на пути.
Парни носили её на руках в столовую и в кино (когда было, куда носить), а невероятно холеная красавица-врач, когда увидела, что медсестра сморщила носик от запаха Адиных бинтов, перепачканных мазью от чесотки, наорала на тупицу и сделала перевязку сама.
Вся часть книги про излечение Ады - это истории обычных, человечных, неравнодушных людей. И все перечислены по именам и фамилиям. Это - потрясающая часть книги, ничуть не менее сильная, чем "Лужи" Алана Маршалла, хоть и не совсем в литературном смысле.
А вот потом...
Когда Аде удалось подобрать протезы, когда она научилась ходить и поступила - уже после войны - в Минский педагогический институт (филиал МОПИ им. Крупской), её настигло главное женское проклятье - недооценка самой себя.
Несмотря на прекрасных друзей и сокурсников, Ариадна не верила, что её, инвалида, "кульбу безногую" (как обзывали её деревенские пацаны), можно полюбить по-настоящему, а не из жалости.
Весь институт ждал её свадьбы с отличным парнем Максимом, который три курса был самым верным товарищем Ады - но она всё сомневалась. Разве может этот красивый целый человек любить её по правде?
И досомневалась.
Как-то у подъезда она познакомилась с простым Николаем, с которым почувствовала себя королевой: он смотрел на начитанную Аду снизу вверх - и скоропалительно вышла за него замуж. Весь курс отвернулся от Ариадны, когда Максим, очень ровно держа спину, прошёл к ней, уже беременной, через всю аудиторию и пожелал счастья в личной жизни. Женился он очень не скоро.
А Николай... Николай оказался банальным пьяницей и скандалистом.
Ариадна родила от него двоих детей и выгнала навсегда, посвятив всю свою жизнь работе в школе и созданию музея памяти героически погибшего брата Марата Казея (он отстреливался от фашистов до последнего патрона, а когда патроны закончились, подпустил их поближе и взорвал последнюю гранату - уничтожив всех вместе с собой).
Правда, почему-то на их семейном доме в Станьково, которое освобождал партизанский отряд Ариадны, есть только одна табличка:
Когда я читала статью Таты о Маресьеве - героическом лётчике, о котором всё-таки помнят, я думала об Ариадне Казей.
В её честь не назвали улиц - зато посвятили книгу, в которой совсем не меньше смысла, чем в любом мемориале:
Если прочесть её в правильном возрасте и сделать правильные выводы.