– Как вы?
– А? – Катарина медленно приходила в себя.
– Вы живы? – острое, будто выточенное из камня, лицо с ярко-зелеными глазами смотрело на девушку.
– Где я?
– В гримерке. Вы упали в обморок, – спокойно проговорил юноша и отпрянул.
– А концерт? Где скрипач? – вскочила она, еще не понимая, что происходит. – Он... Мне надо… поговорить с ним.
Черные волосы моментально прилипли к влажному лицу, а глаза осматривали комнату, вращаясь во все стороны, надеясь обнаружить желанный объект где-то рядом, спрятанным от посторонних.
– Сядьте, – ласково сказал юноша и подошел к невысокому столу возле стенки. – Зачем он вам?
Катарина посмотрела на мужскую спину в черном фраке и повалилась на диван, обитый красным бархатом. Она всматривалась в кованные железные спинки, сквозь которые виднелись брюки юноши. Мягкий свет блестел на желтых узорах, огибая вензеля.
– Он... Играет... – неловко начала она, выдавливая каждое слово. – Музыку... Как у меня...
– Так вы тоже скрипачка? – ухмыльнулся юноша, продолжая производить манипуляции на столе.
– Нет. Она у меня в голове... Музыка... – еле слышно произнесла она упавшим голосом. Однако даже этой громкости хватило, и человек, стоящий спиной, замер. Его руки так и остались в полусогнутом состоянии, а голова начала медленно подниматься.
– У вас... В голове играет музыка? – осторожно спросил он, всматриваясь в стену перед собой.
«Можешь не поворачивать головы, я знаю твои мысли и твой взгляд» – подумала девушка. Она только что осознала, какие слова слетели с ее губ. Мысли, словно развалины бетонной конструкции, обрушились на ее голову.
– Я пойду, мне пора... – вдруг проговорила она и, схватив на ходу свою сумку, направилась к двери.
– Стойте. – Сильная и крепкая рука схватила ее за предплечье в тот самый момент, когда женские пальцы уже легли на дверную ручку.
«Ну, сейчас я ему...» – пронеслось в ее голове. Если тебя всю жизнь называют шизофреничкой, быстро учишься стоять за себя. Катарина уже сжала лямку сумки до такой степени, что ее костяшки стали белоснежными. Она была готова нанести удар. Старые рефлексы обратили все тело в машину для уничтожения врага. Развернув голову для расчета траектории, она остановилась.
– Пожалуйста... – сказал он, опуская голову чуть ниже. В одной руке было ее предплечье, а в другой – то, что заставило Катарину остановить свой механизм защиты.
– Так это ты? – удивилась она, перебегая глазами с его лица на смычок, зажатый в руке, и обратно.
– Да, – ответил он и опустил руки. – Сядь, пожалуйста. Я все расскажу, – спокойно проговорил он.
Девушку будто окатили холодной водой. На лице вновь не было ни кровинки, а все тело наполнилось свинцом. Перебирая ногами, она с трудом уселась на небольшой диван и посмотрела на скрипача, но теперь ее взгляд был неживым. Она будто смотрела сквозь него: на зеркало в резной деревянной оправе, выдвижные ящики с золочеными ручками, черные обои позади юноши.
– Все началось, когда мне было пять лет, – начал он, опустив голову так, что русые волосы закрыли глаза, – в мой день рождения. Я уже тогда играл на скрипке. Мама подарила мне книжку, и я успел прочитать ее до того, как мы начали отмечать. – Он поднял голову, и зеленые глаза попытались найти хоть что-то помимо удивления в лице девушки. Однако оное все так же было безучастно. – Когда внесли торт, я уже знал что загадать.
– Что за книжка? – спросила Катарина, не сводя отсутствующего взгляда.
– Грин. Алые Паруса. Я загадал...
– Найти свою Ассоль? – проговорила она.
– Вроде того. Я загадал, чтобы моя музыка свела нас. Как тебя... – юноша хотел спросить имя, но девушка уже вышла из транса:
– Так это все ты?! Хренов Грей! Ты хоть представляешь, каково это, жить с музыкой в голове?! – Румянец вновь залил ее щеки, а в глазах появилась ярость берсерка. – Да я лекарств сожрала, больше чем ты видел! Я всю жизнь думала, что у меня шизофрения. Меня родители превратили в объект экспериментов! Ты... Я... – Злоба постепенно ослабевала, и на ее месте появлялась печаль. Слезы потекли по щекам. – Скрипка...
Скрипач сидел рядом и смотрел на эту перемену. Его ухоженные брови поднялись почти до середины лба, а глаза едва не достигли размеров теннисного мяча. Где-то в глубине он верил, что это произойдет, но не так. Всю жизнь ему казалось, что эта встреча пройдет иначе.
– Я... Ты... Музыка… – Катарина отпустила сумку и бросилась в объятия юноши, что привело скрипача в еще большее смятение. Она хотела сильнее прижать его к себе, почувствовать, что все это не сон. Убедившись в реальности происходящего, девушка постепенно ослабила хватку, а её соленый ручей начал иссякать, будто кто-то заворачивал внутренний кран. Только после этого парень осмелился отодвинуться и заговорить:
– Теперь все будет по-другому, – сказал он и посмотрел ей прямо в глаза.
– Обещаешь? – всхлипнула Катарина. Ее темно-карие глаза вновь окружала красная паутинка, а по щекам стекали последние капли. Это были те же самые глаза, которые несколько мгновений назад могли бы испепелить и уничтожить. Глаза фурии, амазонки, которой только что вправили вывих.
– Обещаю, – ответил юноша, удивляясь столь молниеносным изменениям.
Весь вечер они делились историями о жизни. Он рассказывал, как оттачивал мастерство с малых лет, как болели пальцы, кисти. Он рассказывал о первом концерте, и как надеялся увидеть ее там, как представлял первую встречу. История Катарины была куда мрачнее: лекарства, ссоры, обиды, оскорбления. Она рассказала даже тот случай с Виолеттой, из-за которого ее выгнали, и как фальшивые ноты выбивались из стройного ритма.
– А сейчас ты слышишь музыку? – спросил юноша под утро. Катарина закрыла глаза и постаралась услышать хоть что-то.
– Ничего.
– Значит, все так, как и должно быть, – подвел он черту и, медленно прикрыв глаза, качнул головой.
Уже в обед следующего дня они были в ее городе и собирали нужные вещи. Катарина не стала ничего объяснять хозяйке квартиры, а просто оставила ключи соседке.
– Деньги за оставшийся месяц не верну! – кричала бабушка в трубку.
– А мне и не надо, – счастливым голосом ответила девушка и сбросила звонок.
С того дня пара не расставалась ни на мгновение. И только спустя годы один из них решил поделиться этой историей...
Конец.