Вагонный стук колёс весело выбивал свой извечный ритм, суля новые впечатления, и унося нас всё дальше от пугающих казарм тыловой части в сержантскую учебку. Полтора десятка недавно принявших присягу вчерашних пацанов ехали в поезде из Нижегородских дремучих лесов в загадочную и теплую прибрежную Украину.
Месяц карантина в небоевой ракетной части дал представление о грядущей службе, и твердое убеждение, что особенно ближайшую жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесполезно прожитые два года.
Сержантские погоны не были для меня заветной целью, просто хотелось хотя бы ближайшие три месяца посвятить настоящей, боевой учебе, а не вкушать дедовщину и заниматься унылыми и часто бестолковыми хозработами в роте охраны тыловой части ракетных войск. И когда поступило предложение поехать на сержантские курсы – я согласился.
Перед армией я усердно и последовательно занимался изучением прикладного У-ШУ, посвящая максимум времени этому занятию, водку не пил совсем, и был «Белой вороной» хотя и в разной степени в разное время. Это и теперь доставляет некоторые неприятности, но в целом, я научился жить с этим и извлекать иногда из данного положения некоторую выгоду.
Мои родители научили меня шире смотреть на вещи. Мама привила интерес к книгам и любовь к природе. Батя, прирожденный технарь, в прошлом активный спортсмен, очень эрудированный человек, не смотря на свои крестьянские, казачьи корни.
Он знал ответ на любой задаваемый мною вопрос, особенно если этот вопрос предполагал четкий и внятный ответ, а не касался высоких материй или интимной сферы человеческих отношений, что в разговоре с ним было если не запретной, то очень нежелательной темой. Его всезнание я воспринимал как норму, считая наивно, что отцы такие все.
Сам же отвечать на его вопросы я всячески избегал, потому что рано или поздно звучал тот, который портил всю благостную ауру беседы сводился к тому, сделал ли я уроки, которые конечно же не были готовы . Школу я тянул неплохо, но в основном за счет того, что легко схватывал на занятиях.
Домашние задания были настоящей каторгой и, после занятий я исправно отсиживал часа три за столом с учебниками, держа на коленях книгу про Тома Сойера или фантастику Крапивина. Вот и сейчас, печатаю эти строки, а меня ждет срочнейшая работа по списанию давно сгинувшего где – то оборудования …
Родитель, матерый производственник, главный инженер небольшого завода, целиком был погружен в свою работу, желая, чтобы сын стал таким же, очень переживал за мою учебу, не имея времени методично мной заниматься. Если бы он не давлел на меня постоянно с уроками, то наверное стал бы мне не только папой, но и просто близким другом. Жаль, что в те годы этого не произошло. Я постараюсь учесть эту его ошибку…
В общем, мне непросто всегда было найти единомышленников, хотя в целом общался я с ребятами нормально, всегда имея много приятелей, а в минуты душевного одиночества я отдавался тренировкам, все более втягиваясь в них и находя себя в этом.
В спортзале я по настоящему подружился с парнями, друзья мы с ними и теперь, жаль, что встречи наши редки. Методика тренировок была фундаментальной и очень продуктивной, хотя и не предполагала быстрых успехов. К сожалению не попался наставник – тренер, необходимый в освоении любого мастерства…
Перед армией я съездил в Москву к Учителям У-ШУ и вернулся с новыми силами и желанием заниматься. По натуре неагрессивный человек, китайскую борьбу У–ШУ я воспринимал как науку и искусство, а не средство для выяснения отношений. Поэтому все ежедневных полчаса свободного времени в армейском карантине я уходил в учебный класс и отрабатывал базовые движения , стойки, удары в воздухе …
Занимаясь, я был как бы в легкой эйфории, забывая о том естественном стрессе, который вчерашний мальчик испытывает от первой встречи с реальной суровой жизнью. Дискомфорт в эти минуты был от двух вещей – мало времени на занятия, - я едва успевал размяться, и, самое неприятное – солдатская одежда!
Она была ужасного покроя, особенно штаны, не предполагающие никаких движений ногами кроме шаговых и беговых. О боковых ударах ногами а тем более «шпагатах», столь необходимых в У-ШУ, не могло быть и речи. А ведь на складах давно уже лежала готовая к выдаче удобная форма нового образца, примененная впервые десантниками в Афганистане, именуемая поэтому в военном народе «афганкой»…
Слава о «каратисте» быстро разнеслась по нашей небольшой части, кроме того, голова работала нормально да и физподготовка была на «отлично», что видимо и послужило поводом отправки меня в сержантскую школу. Наступил второй день пути. Позади было две пересадки, суматошный Киевский вокзал города Москвы остался в прошлом.
Все уже отобедали жирнющими консервами из сухпайка, изжогу от которых бесполезно было пытаться залить горячим чаем, письма близким написаны и даже вымыты полы в той части плацкартного вагона, которую мы занимали. Это наш Рощин, перезрелый майор лет пятидесяти назначил дневальных, сменяемых каждых два часа. У нас не было оружия или ценностей, сбегать никто не собирался.
Просто в его правильном майорском мозгу не укладывалось иное, а поскольку строевой подготовкой в вагоне заниматься было негде, а Уставы для зубрежки не взяты, больше нас допекать было нечем и мы были предоставлены (какое разгильдяйство!) сами себе. Видимо из за своей дурацкой правильности и засиделся чуть глуповатый, но ответственный и вполне душевный дядька Рощин из техчасти в майорах. Время шло, ничего ужасного с нами не происходило, и офицер успокоился.
Хитрый Воробьёв, из первой роты, напросился дневальным в день, чтобы ночью тесной компашкой тяпнуть купленной на ходу водочки, когда все заснут. Добряк Костя, сопровождающий нас сержант, помехой этому не был. Мы ехали. До города Котовска оставалось меньше суток…
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/gsvg/afganka-chast-2-5cd7b8075bca0f00b018dcd3 )
Начал рассказывать Антон Петров.
Если Вам интересны мои публикации, поставьте палец вверх и подпишитесь на мой канал. Читайте остальные рассказы, кликнув на название блога "Служба в армии". Высылайте свои произведения. Выставлю от автора. Спасибо всем за внимание!
