Фома завернулся в одеяло и провалился в забытьё.
Он снова не мог вспомнить, что ему снилось. Но снилось определённо. Осмотрелся, всё было спокойно. Кроме настроения. Вышел рой, улей не определён, домой пораньше попасть не удалось. Зато рой не ушёл. И то хлеб.
Но погрустить Бурелому не дали. За спиной неуловимая старая знакомая настойчиво просила пить. Оглянулся Фома лишь для очистки совести, никак не ожидая увидеть птицу. Однако увидел. Она преспокойно сидела на столбе забора.
Очень осторожно фотограф потянулся к кофру. Не дыша. И был вознаграждён. Первую серия кадров он сделал сквозь сетку медогонки, прежде чем птица улетела. Через две минуты птаха появилась вновь, уже на соседнем столбе. Фома обнаглел и вышел из укрытия. Он стал медленно приближаться к объекту. Через шаг делал снимок. Фотографический бог был добр сегодня. Птица подпустила его довольно близко. В фокусе оказалась половина отснятого.
Теперь со спокойной совестью, ну почти, можно собираться домой.
Бурелом усовершенствовал процесс сбора лекарственных трав. До смешного просто. Применил большие ножницы. Скорость увеличилась вдвое. Он срезал их почти не останавливаясь по дороге домой. Вот и сегодня он быстро настриг два больших пакета лабазника и луговой герани.
К дому Степаныча Бурелом спускался без энтузиазма. Не обрадуется Дед, что покинутый улей не приметил. Но и не идти нельзя.
Степаныч ремонтировал МТЗ, скоро покос.
- Вечер добрый! Бог в помощь! – немного громче обычного поздоровался Фома.
- Здравствуй, здравствуй Лёша! – поднял голову от железа Дед.
- Докладываю. Привес сегодня 1300.
- А ты во сколько взвешивал? Пчела вся вышла?
- В полдень. У нас рой ушёл, - выпалил неожиданно Фома.
- Взял? – спросил Дед.
- Да. Но в две роялки. Так можно?
- Можно, конечно. Что, такой большой? – удивился Степаныч.
- Нет, в одну собрать не вышло. Рука не держала. Сил не хватило в руке. Вот вторую и взял. И опять не засёк, откуда рой ушёл. Вышел после обеда, а там… Свадьба вовсю уже у них. Неба не видно. Примерный квадрат отметил. С треногой не успел. Сели на черёмуху, что у ручья. И сели-то неудобно, на развилке. Разом не стряхнёшь. В первую роялку кружкой черпал. Во вторую уже стряхнул. За два раза. Даже ругнул их. Про себя, правда. Мало ли. Услышат ещё. Осердятся. Повесил в тень. Гудят теперь там, - увлёкся Фома рассказом, снова переживая ловлю.
- Ладно, Лёша. Нормально. Завтра мы их высадим. Трактором я уже заниматься не буду, - успокоил Дед.
Бурелом прошёл на огород. Торопливо нарвал зелени на ужин. И давай Бог ноги! Дома его ждали. Он очень спешил.
Таня уже грела кашу для Герды. Та, как водится, считала ложки. И после ужина хлопоты не оставили Буреломов. Фома принялся увязывать траву парными пучками. Потом всё это развешивалось им на чердаке.
Ристалище со Змеем в честь девы Татьяны завершилось победой Фомы и Герды. Едва одолели ворога. За день Змей набрался невиданной силы. Тане преподнесли голову на серебряном подносе.
Время бежало мимо стаи. Никто не вёл ему счёт. Никуда не торопились, а потому никуда и не опаздывали. Здесь можно обойтись одним словом. Гармония.
Продолжение следует...