Даже не представляла, что когда-либо буду так радоваться обычному листу бумаги!
Решила на выходные поехать домой, собрала все вещи, учебники, вышла… и поняла, что не взяла ни книгу, ни тетрадь. Хочу пояснить, что я даже в магазин без блокнота или книжки не выхожу, а тут отправилась в другой город без единого листочка. Просто выложила все тетради из сумки и пошла!
Не желая три часа сидеть без дела и предаваться тяжелым размышлениям (расскажу об этом чуть ниже), я стала искать в сумке хоть какой-то листик, хотя бы чек, ну хоть что-то! Но ничего не нашла.
По пути к автовокзалу я нервно осматривала сумки людей, гадая столько чудесных листиков там может оказаться. С трудом удерживаясь от того, чтобы не начать просить листики у прохожих, я пришла на вокзал. У меня была слабая надежда найти газетный киоск, но, кроме бесчисленных ларьков с шаурмой, мне ничего найти не удалось. Уже совсем расстроившись и приготовившись провести три самых бессмысленных часа в своей жизни, я побрела к автобусам, как вдруг увидела совсем маленький киоск с газетами.
Я радостно помчалась к нему и, кажется, напугала продавщицу криками «Здрасьте, у вас есть тетрадки? Или блокноты? Или хоть что-то, на чем можно писать?» Она растерянно протянула мне 12-листовую тетрадку и взяла 10 рублей.
В общем, пишу я все это сидя на вокзале, ожидая отправки автобуса, сражаясь с непрестанно нападающим на меня волнением и тяжестью, давящей на глаза, заставляющей их медленно закрываться…
Тетрадь и ручка – мои единственные орудия в борьбе со страхом и усталостью.
Пожалуй, перейду к продолжению прошлого поста. На следующий же день моя мама побежала к нотариусу, чтобы тот составил для меня заявление. Не знаю, какая удача помогла ей найти свободного нотариуса, который подписал заявление в тот же день (хотя все равно ей пришлось ждать полдня). И кстати, как оказалось, такой документ никакой юридической силы не имеет, так как я уже совершеннолетняя. Однако без него не видать мне досрочной сессии…
На следующий же день мне передали заявление вместе с водителем автобуса, который ехал из моего города (тут есть кто-то, кто знает о существовании города Шахты?=В) в Ростов. Этот и следующий день стали самыми тяжелыми и напряженными днями этого месяца. Даже вспоминаю о них с легким содроганием.
Проводив утром свою подругу (Ксюша и еще один мой друг полетели в Москву, чтобы 5 апреля пройти собеседование в посольстве США), я отправилась на автовокзал, чтобы встретить там водителя с моим заявлением.
Было раннее утро, я ехала в автобусе с книгой в руках, всеми силами стараясь думать о тексте, а не терзать себя сомнениями, смогу ли я отыскать того самого водителя. Утро было раннее, на улице стоял пробирающий холод, и к моему великому «удовольствию» вскоре стал срываться дождь. По этой прекрасной погоде я полчаса провела в ожидании прибытия автобуса, и забрав заветный конвертик с заявлением, поехала в университет, куда я очень спешила. Села в автобус, удобно устроилась на сидении, закрыла глаза… Когда я их снова открыла, все дома и магазины исчезли, со всех сторон тянулся лес… И тут до меня дошло, что я села автобус не на той стороне, и в этом момент уже выезжала из города.
Закричав на весь автобус, я попросила водителя остановить, вылетела на дорогу и стала искать остановку. Ну как так можно было? Не знаю. В тот момент у меня не было времени думать об этом, а потом в голове теснились уже совсем другие мысли.
Кое-как добравшись к университету в нужное время, я приступила к порученной мне миссии, которую я именовала как «НЕВЫПОЛНИМАЯ». Так как мои друзья улетели за визой, а этот день был крайним сроком, когда нужно было сдать все документы, мне предстояло собрать подписи всех моих с Ксюшей преподавателей, а также преподавателей Игоря, который учится на другом факультете, добыть также подписи заведующих, а потом самое страшное – прийти с этим всем к декану.
Нет, конечно же я вовсе не была в восторге от свалившихся на меня обязанностей, но я сама предложила свою помощь. Потому что понимала, кроме меня, этого больше никто не сделает.
И так я бегала весь день по четырем корпусам и восьми этажам, выискивая преподавателей, врываясь в аудитории и отвлекая их во время лекций. Некоторые из них охотно соглашались и подписывали заявления; некоторые сперва окидывали меня презрительным взглядом и говорили, что на кафедре такой переполох был из-за наших походов к декану и проректору, что они теперь боятся что-либо подписывать, однако все же ставили свою подпись; а некоторые просили выйти из аудитории и не отвлекать, да еще и таким тоном, что я уходила, едва сдерживая слезы. А я просто не могла ждать конца пары, потому мне нужно было обойти всех преподавателей, многие из которых уходили после первой и второй пары.
К двум часам дня я добралась до кабинета декана, которая 10 минут отчитывала меня за то, что я участвую в этой отвратительной программе. А когда я сказала, что уже ездила по программе Work and Travel и все было хорошо, она заявила, что это мне повезло единственный раз в моей жизни. И все же она подписала все наши документы и сказала, что приступать к сдаче экзаменов можно с 22 апреля (в день моего собеседования в посольстве).
Домой в тот день я вернулась ужасно уставшая и эмоционально истощенная, однако, когда я услышала в трубке телефона радостные благодарности своих друзей, ко мне наконец-то пришло осознание, что наша битва была выиграна. Можно вздохнуть спокойно.
Но радость моя была совсем недолгой. На следующий день я проснулась рано утром с тяжело колотящимся сердцем, понимая, что в это самое время мои друзья уже были в посольстве. На учебу идти было не нужно, так что я была предоставлена сама себе, а потому весь день провела в четырех стенах, терзаемая своими переживаниями. Я не могла ни спать, ни есть, ни читать, ни смотреть фильмы. Ничего. Лишь сидела на полу, обняв руками колени, смотря никуда и моля стрелки часов передвигаться хоть немного быстрее. Однако они, казалось, застыли на месте.
Наверное, мне стоит пояснить, почему же я так волновалась. Дело в том, что, как говорится, визу получить легко. Но так же легко ее и не получить. Еду я во второй раз, а значит, нахожусь в группе риска и даже не могу заплатить страховку об отказе в визе. Также я собираюсь жить и работать в том же самом месте, где работала в прошлый раз, что может показаться подозрительным консулу, видящему в каждом из нас потенциального мигранта. И хотя моя визовая история должна сыграть мне на руку, вышеупомянутые факторы заставляют меня серьезно волноваться.
К тому же мой билет в Америку уже куплен на 12 мая, и в случае, если я не получу визу с первого раза, билет придется сдать. Так что у меня всего одна попытка. И я просто обязана получить визу с первого раза, 22 апреля.
И все это настолько давит, что я уже 2 недели пью успокоительные, чтобы не сломиться под этим давлением и не поддаться своей панике. Даже сейчас, пока пишу эти строки, от напряжения у меня болит живот, а в горле стоит ком. Теперь мне кажется, что все мое существование свелось к ожиданию 22 апреля. Я жду этого дня и ужасно боюсь его.
Чтобы попытаться хоть как-то отвлечься, я стала писать курсовую об употреблении метафор в книге Стивена Кинга «Сияния». Я так увлеклась, что забыла о всех проблемах, но, когда закрыла документ, чтобы попить чай, тяжелый груз волнения снова свалился на мои плечи. И тогда я поняла, что, как бы смешно это ни звучало, единственное спасение было в курсовой. И к тому моменту, когда ребята позвонили и сообщили, что получили визы, я написала 10 страниц.
Сейчас 23:55, и я пишу этот пост за 3 часа до будильника, который завела, чтобы не проспать такси в аэропорт. Я очень сильно хочу спать и уже не успею отредактировать пост, но так как в ближайшие 2 дня доступа к компьютеру у меня не будет, опубликую его сегодня. Уж простите, если будут опечатки=)
Все решится совсем скоро.
Ждать осталось совсем недолго.