На улице мелкий снег идёт, темновато уже, безветренно и сумрачно. Мне бы сейчас в город выехать. "В город" - это в центр Москвы, так мой дед говорил, хотя всю жизнь жил почти что в этом самом центре, возле Таганки. Здесь и я сейчас обитаю. Очень он любил гулять, дед мой, - чем несказанно злил бабулю, натуру крайне деятельную. Никак она не могла понять, как это можно - бесцельно шляться по переулкам, вместо того, чтобы... ну, баллоны газовые зарядить, или половики выхлопать, или на балконе развалины разобрать, или... Ну, ты же всё равно дома сидишь, постирал бы что-нибудь! (с) Дед не спорил, просто - уходил молча на несколько часов. Побродить. У меня, видимо, от него такая привычка.
Мне тут книгу подарили - "Москва мистическая" Елены Коровиной. Подарил случайный человек, автор мне незнаком, к мистике у меня тоже отношение весьма прохладное. Но... "...московскую магическую энергетику невозможно определить - она странная, невероятная, постоянно меняющаяся. В нашем городе возникают любые вихри - хоть безудержного праздника, хоть клонящей в сон усталости. Здесь перепутаны все нити чёрной и белой магии... на улицах и площадях, в домах и парках... отрицательная энергия постоянно трансформируется в положительную, разрушительная сила начинает творить созидание даже против собственной чёрной воли..." Вот уж не думала, что кто-то так чётко выскажет - пусть и в мистическом ключе - то, что я чувствую на московских улицах всю жизнь.
Мне четыре года. Гуляю с дедом в сквере под стеной Старосимоновского монастыря. Кроме стены, ничего не осталось, всё остальное снесли в Советское время. Помню всё ясно и чётко, как кино. Вместе с отцом (воинствующим атеистом и скептиком) захожу под своды старой кирпичной башни. Свет нескольких свечей, тени прыгают по старинной кладке, высоко, в бойницах, видно небо. Несколько женщин в чёрных платьях и платках. Одна из них тихо разговаривает с дедом, потом наклоняется ко мне, смотрит в лицо. Что-то спрашивает, я что-то отвечаю. Содержания беседы не помню, ни страха, ни изумления не чувствую. Потом много-много раз рассказываю при родственниках эту историю - все в голос смеются, говорят, что я что-то перепутала, что ничего этого не могло быть, что в здании монастыря с 20-х годов находится овощебаза, что церковь не работает... Всё это так и есть. Но где-то же я была? При том, что в свои четыре года знать не знала, кто такие монахини и как они выглядят. И монастырь-то был когда-то мужским...
Мне пятнадцать лет. Осень, мелкий дождь, жёлтые листья в чёрных лужах, переулки возле Садовой и Бронных улиц. Я иду по улице Красина, бывшей Живодёрке. Асфальт, современные дома. Вдруг - церковь. Крошечная, "пряничная", таких полно в переулках Замоскворечья. Двери открыты - служба идёт. Захожу. Пусто. Зная, что неподходяще одета, дальше порога не иду, смотрю на икону Богородицы - явно очень старую, почти чёрную. Лицо такое, что страшно, - как живая! Хочу подойти, но не смею, боюсь церковных бабок, которые любят налетать: "В брюках! Без платка! Накрашена!" Через несколько дней возвращаюсь, одета как положено. Церкви - НЕТ! Обегала всю улицу Красина, переулки поблизости. Нету! И где это я, спрашивается, была?.. Нам с подружкой по восемнадцать, закончили колледж, раннее лето, солнце, утро, Арбат, в голове лёгкость и пустота невероятные, в животе - бабочки и пчёлки некусачие. Бегаем по переулкам без всякой цели, смеёмся от одной молодости и беспечности. У одного из особняков стоит и курит чёрная женщина ослепительной красоты. Хорошо помню её лимонно-жёлтое платье "в пол". Подружка, изучавшая французский, кричит ей "Бонжур! Са ва?" ради озорства. "Тре бьен." - спокойно отвечает негритянка. Они с подружкой начинают разговаривать, я ничего не понимаю, сержусь, отхожу в сторону - демонстративно, начинаю спускаться вниз по переулку. Вскоре подружка догоняет. "Ой... она мне столько всего рассказала..." "Она кто?" Милка молчит. Потом задумчиво говорит: "Она про тебя тоже сказала..." Я тогда долго смеялась над этим предсказанием. Всё сбылось слово в слово семь лет спустя.
Мне двадцать два. Александровский сад. Иду вдоль Кремлёвской стены, реву белугой: первый серьёзный роман закончился бездарнейше. Александровский открыт. Народу мало, день будний, утро. Внезапно, в очередной раз вытерев слёзы, обнаруживаю себя в каком-то зелёном закоулочке с ажурной лавочкой. Под ногами - пятнышко вытоптанной земли, солнце пробивается сквозь ветви кустов. Тишина как в деревне, и почему-то никого не видно. Повторяю - Москва, Кремль, Александровский сад! Иностранцы, экскурсии, школьники! Ни-ко-го и - тихо. Реву в голос, от души, долго, с чувством, ничего не держа, утратив чувство времени. Когда после, шатаясь и сморкаясь, выламываюсь из кустов, - сразу попадаю в толпу народа. "Ой! Девушка! Откуда вы это выскочили?!" - старенькая экскурсовод возмущена крайне, я чуть не сбила её с ног. Растерянно показываю на кусты. Кусты как кусты. Больше ничего.... Я на то место больше не возвращалась. Не потому что боюсь мистических лавочек и кустов. Не знаю почему. А вдруг там тоже ничего не будет?
Если у кого-то будут силы сей опус до конца прочесть, - поделитесь, были ли у вас в Москве такие сказочные места? Или это путешествия моей личной крыши? И в других городах, наверное, такое случается...
