Глубина неба светлела, забирая вместе с собой холодные краски сумрака. Лучи пробежали по черепичным крышам, и вскоре солнце поднялось над горизонтом. Оно грело спинки диванов и подлокотники кресел, обнажая пыль на антресолях и комодах. Уворачивалось от неплотно зашторенных окон и проникало в самые теневые уголки давно покинутых комнат.
Время близилось к семи утра. Филипп плеснул виски в стакан и почти залпом осушил его. Утро вторника началось неожиданно. Он расхаживал в квартире в носках и вкривь застегнутой рубашке, а брюки висели на спинке стула.
— Тебе нельзя за руль, — буркнула Люция, не переставая монотонно тыкать пальцем в экран телефона.
Он отмахнулся от нее, точно от надоедливой мухи.
— Я сам знаю.
Как ни странно, ее совсем не задели его слова. Она отсчитала двадцать капель корвалола, закрутила пузырек и выпила.
— Черт, — прокомментировал он. — Может, что покрепче? — и не дожидаясь ответа, налил ей немного виски. — Не притворяйся, выпей, может нервы успокоит.
Но девушка лишь отодвинула стакан с виски и снова стала набирать номер. Скоро все больницы и полицейские участки закончились. Никто не мог сказать ничего внятного об ее дочери. Люция сжала ладонями виски и склонилась над телефонным справочником.
Филипп сухо посмотрел на нее, затем набросил плащ и вышел в коридор.
— Ты куда? — в дверях появилась девушка. Вид у нее был сонный и измученный. — Неужели ты и сейчас оставишь меня, Фил?
Он с минутку молчаливо посмотрел на ее заплаканные глаза, потом махнул рукой и открыл дверь. Машину он обошел стороной. Какая-то непреодолимая сила тянула его на мост. Ощущения смешивались, точно баллончик с краской. И пока он шел, в нем вспыхивала то надежда, то разочарование. Он дошел до середины моста, постоял там немного, глядя на холодную внизу Влтаву. А потом развернулся и спустился вниз под перекрытия.
Благо тут никого не оказалось. Полы его плаща зацепились за разросшийся чертополох, Филипп дернул за край и вырвал кусок ткани. От его кожаных ботинок на мокром песке оставались четкие следы. Он шел все дальше и дальше, пока не достиг водосточной трубы.
Край трубы поела ржавчина, а отверстие оплела паутина. Оглядевшись кругом, он запрыгнул на нее с ногами и достал бутылку виски из внутреннего кармана. Алкоголь хорошо успокаивал ум и притуплял чувство паники. Подчас он напивался до тех пор, пока его рассудок не затуманивался, и только после этого засыпал. Она не понимала его и никогда не старалась понять то, через что он прошел. Призрак старшего брата все чаще приходил во сне. Он просыпался, шел в ванную, чтобы умыться и там видел его лицо в зеркале.
Филипп снова отхлебнул из горла и поморщился. Внезапно его затошнило. Комок страха подступил к горлу. Он поборол его, вдохнув побольше воздуха в легкие, и спрятал бутылку обратно в карман. Солнце пригревало затылок, день только начался, а он уже был никакой. Собравшись с мыслями, он поправил перевернувшиеся часы на руке и отправился в полицейский участок. 11.4 #Praga_book
Продолжение следует завтра...