Я не раз в своих статьях подчеркивал, что потери войска в обороне, и потери в наступлении кардинально отличаются. И не раз меня уже просили подробно объяснить, в чём различие.
Сейчас, наконец, руки дошли, и я собрался написать небольшую заметку на эту тему.
Поскольку я пишу обычно про период Второй Мировой войны, то на него и будем ориентироваться.
Как мы знаем из документов, многие дивизии Красной Армии после тяжелых боев в 41-42-м годах имели численность в несколько (две-четыре) тысяч, а порой и сотен человек. При таком количестве личного состава они уже на фронте не оставались и выводились в тыл, для получения пополнения. Правда, есть одна хитрость у советских историков. Они порой указывали, что дивизия воевала, имея всего пару тысяч человек. Но во всех таких случаях, если проверить документы, то можно легко убедиться, что речь шла не про весь личный состав, а всего лишь про «штыки». Поскольку этот термин в данном случае важен, то давайте о нём подробнее.
Термин «штыки» (в пехоте) и «сабли» (в кавалерии) стал актуален в конце XIX века. До этого в бою участвовал практически весь состав воинского формирования, за исключением небольшого числа нестроевых. Но постепенно войска стали обрастать различным персоналом, который непосредственно в бой не вступал. И чтобы указать, сколько в воинской части есть активных бойцов и появилось понятие «штыки» и «сабли». Причём, если в Первую Мировую ещё было легко провести границу, то ко Второй Мировой она все более и более размывалась. В одних случаях считают, что «штыки» — это личный состав стрелковых рот, в других предлагают учитывать ещё и пулеметные роты, а иногда и минометные.
В целом можно сформулировать так: «штыки» — это те бойцы, которые непосредственно участвуют в сражении в первой линии, держат передний край обороны и ходят в атаку. К ним относятся стрелки, пулеметчики, истребители танков. Можно отнести и расчёты ротных миномётов, которые, впрочем, не так многочисленны, чтобы сильно менять картину.
Давайте посмотрим в цифрах. Типовая дивизия Второй Мировой войны в стрелковых отделениях имела 10-14 человек. В девяти батальонах, по три роты в каждом, в роте по три взвода, в каждом из которых четыре отделения, получается 324 отделения. Могло быть иначе, но в Красной Армии было столько, и в Вермахте тоже (в начале войны, потом у немцев уменьшилось). Плюс 108 станковых пулемётов в пулеметных ротах, по 5-7 человек в пулемётном расчете. Плюс ротные минометы. И получаем примерно 4500 «штыков».
Стоит отметить, что по «штыкам» наша стрелковая и немецкая пехотная дивизия были почти равны (у нас в отделении на одного человека больше). При этом в немецкой дивизии было 16 тыс. человек личного состава, в советской 14 тыс. человек, и это не мешало стрелковой дивизии Красной Армии была сильнее по огневой мощи и иметь более высокий уровень моторизации, чем у пехотной дивизии Вермахта. Интересно, что, хотя советские дивизии сильно уменьшались по общей численности в ходе войны, число «штыков» в них постоянно росло. А у немцев в ходе войны как раз количество «штыков» уменьшалось.
Возвращаясь к советским историкам, с которых начался разговор про «штыки», стоит обратить внимание, что они очень часто «путали» общую численность и «активные штыки». А согласитесь, есть разница. Одно дело если у вас есть 2000 человек (из 10 000 по штату положенных), и совсем другое, если есть 2000 «штыков» (из 4500 положенных).
Мы немного отвлеклись, но, надеюсь, и эта информация была полезна.
Так вот, как нетрудно догадаться, когда войска наступают, то непосредственно в атаке участвую только «штыки», которые и несут потери. Конечно могут быть потери и среди артиллеристов, связистов, в штабах и тылах, но они всяко невелики. При этом если дивизия в наступлении потеряет 4000 человек, то она становится полностью небоеспособной. В атаку послать уже некого. И такую дивизия с передовой отводят, чтобы пополнить. Потому, обычно потери дивизии в наступлении ограничены числом «штыков».
А вот в обороне ситуация совсем иная. Конечно, если атаку противника удается успешно отбивать, то это дело одно. А вот если противник атакует успешно, прорывает оборону, то тут дело плохо. Причём уровень потерь в остальной части соединения бывает выше, чем среди «активных штыков». Поскольку все остальные подразделения менее приспособлены для ведения боя. А даже если дивизия сможет ликвидировать прорыв, организованно отступить, то уровень потерь не ограничен (как в наступлении) «штыками». А уж если не удалось избежать окружения, то тут уже достается всем без разбору.
Что легко увидеть на примерах 1941 года, когда целые армии и даже фронты оказывались в немецких «котлах». И прорывавшиеся из окружения соединения могли насчитывать по несколько сотен бойцов… так что и на полный батальон бы не хватило.
Если взять советскую армию осени 1941 года в составе четырех дивизий, то её численность можно считать в 50 тыс. чел. В обороне такая армия может потерять и 45 тысяч. А вот если есть данные, что такая армия за какой-то период наступления потеряла 40 тысяч человек, это значит, что её за это время пополняли, и скорее всего раза два.
Надеюсь, что на вопросы я ответил, и информация, хоть и столь специфическая, была полезной.
Я был бы рад предложить вам прочитать мои статьи: «Киноэпопея «Освобождение» глазами историка: фильм «Прорыв» и «Сказка про то, как наши десантники без парашютов в сугробы прыгали».
Буду рад вас видеть в числе мои подписчиков.