На уроке русского мне сложно. И обидно до слёз, потому что в моей семье все с языками дружат...
У мамы их даже несколько — русский, английский и китайский. А я — с одним не справлюсь... То слова напишу не так. То как иностранец выскажусь — хоть стой, хоть вались на пол со смеху. Одним словом, никудышный.
Мне учительница об этом каждый день напоминает, а потом вообще списки стала составлять, кому в школу без родителей лучше не показываться.
«Ну, — думаю, — это выход! Кто за меня сочинения пишет? Мама».
Это надо было постараться, чтобы замечание в дневник получить, а потом подумать и передумать: маме-то всё равно некогда. Она же из своей газеты ни днём, ни ночью не вылезает. Потому что корреспондентом работает в «Вологодских новостях». А эти новости, как птицы, ждёшь-не ждёшь, а всё равно будут. Так что наша мама в каждый дом заходит, а в собственный — только по воскресеньям. А в воскресенье школа не работает.
Затосковал я. Одиноким себя почувствовал, и всё тут. Иду по улице, портфель еле-еле волочу. А солнце сияет, словно ему счастья некуда девать. Я даже попробовал глубоко дышать, чтобы этой радости нахвататься. Но от вздоха ещё тяжелее становилось, так какгоре проваливалось в самое сердце... Даже ботинок стал сваливаться с левой ноги от одиночества. А потом и вообще затявкал...
«Откуда, — думаю, —этот лопоухий щенок взялся? И почему решил полакомиться моим грязным левым ботинком, малосъедобным на вкус?..».
И чем больше я на него смотрел, тем сильнее верилось, что щенок какой-то необыкновенный. Взлохмаченный и белый-белый, словно снег вокруг проталинок. А может, просто просвечивает кожей, потому что худющий?Последний кусок хлеба отдашь...
Точнее, котлету в тесте, из портфеля. Щенку — котлету, а мне— тесто.
После такого угощения он вообще перестал от меня отвязываться. Я домой, и он за мной.
— Посиди-ка, — говорю, — здесь! Всё равно, не пустят!
Только щенок не знал человеческого языка, поэтому носился вокруг меня, будто его пригласили в гости, и радостно лаял.
Ну, что тут поделаешь? А может, его и не заметят пару денёчков?.. Мама с газетной работы поздно возвращается, а папа — и совсем в командировке.
Неужели в нашей квартире места лопоухому не найдётся?Он спокойно мог жить у меня под диваном — места-то точно хватает. И мы от счастья совсем расшалились и без всякого страха влетели домой. Щенок — первым, я — вторым.
Так и стал щенок жить в квартире. Мама его совсем не замечала. Потому что она неделю замечание в моём дневнике рассматривала и вздыхала. Будто была возможность что-то изменить... А потом у неё поважнее дела появились, новостные.
Так месяц прошёл, а может, и не один. Я за это время научился понимать лопоухого. И когда он грустил, скрывая обиды, и когда веселился, гоняясь за своим непослушным хвостом.
Но однажды мама широко распахнула занавески: солнце оказалось в окне — и в комнату впрыгнуло множество солнечных зайчиков. Пошевелили разноцветными ушами и по потолку заскакали. А потом спрыгнули на диван, и ну дразнить щенка. Он решил поиграть с ними в догонялки! Вылез из-под дивана — и сразу за двумя зайцами погнался. Но поймал мамин взгляд, а потом и с папиным повстречался. А солнечные зайцы мигом из комнаты смотались. Им тяжёлые разговоры ни к чему.
— Раньше он был маленьким, и вы его не замечали, — сказал я грустно. — Потом он подрос, но всё равно был незаметным. А сегодня солнечные зайчики вывели его в свет. У нас с ним было много счастливых дней. Мы даже выучили язык, понятный без слов...
Летом мама устроилась на другую работу, и папа перестал пропадать в командировках. В нашу квартиру стали часто заглядывать солнечные зайчики. А щенок перестал за ними гоняться, потому что стал взрослым и серьёзным псом. Но разговаривать по душам стало ещё интересней, потому что он всё-всё понимает.