Утро не задалось с самого начала.
Противный будильник вырвал из тревожного сна, и Катя сделала попытку открыть глаза. Удалось это лишь после сползания с кровати наощупь, включения чайника автоматически и умывания под ледяной струей. Сидя с полусогбенной спиной над чашкой кофе, взглядом отметила на часах неумолимо вращающуюся стрелку, и с гримасой неудовольствия вспомнила про работу (снова туда!). В очередной раз проснувшись за пять минут до выхода, вскочила, наспех вползла в приготовленную заранее одежду, схватила какую-то из сумок и, закрыв кое-как дверь непопадающим в скважину ключом, выбежала на улицу. Осень, смурь и слякоть, ежащиеся и такие же полупроснувшиеся люди с втянутой в плечи головой, зонты и лужи, крапающий дождь (доставать зонт, или не доставать? А, лень…)
«Вот сколько раз зарекалась пораньше ложиться! Ведь знаю же, как трудно утром. Нет же ж, то одно, то другое. Блин, кто придумал утро? Кто придумал эту осень?!!! Сейчас бы в постели, под одеялом, с чашечкой… э-э-э, нет, лучше просто спать… Блин, и чего я эти сандалии надела? Уже хлюпает в ногах! Ну, куда, куда ты едешь? Не видишь, что лужи, идиот?! Вот бы тебя так! Куда я теперь с этими каплями грязи на юбке?.. а-а-а, пятнадцать лет расстрела! Ну почему, почему я живу среди этих пасмурных людей в этой пасмурной стране? Блин. Бли-и-и-ин!»
Катя, толкаясь, пробилась к турникету, и, отталкивая попой и локтями прущих сзади, судорожно пыталась нащупать в кармашке сумки карточку проезда. Попадались лишь визитки и записки (уродские!). Кто-то ворчливо толкнул, и, не удержав равновесия, стала падать, зацепившись за чей-то рукав. Сумка, задев ручкой что-то точно вражеское, издала треск и вывернула все свое содержимое на пол. Тучи возле турникета сгущались. Вдруг…
Вдруг Катерина почувствовала надежный хват за локоть. Не грубо – осторожно, аккуратно и вместе с тем сильно. Подняв взор, увидела спокойное, доброжелательное лицо. Улыбаясь глазами, молодой человек представился: «Петр. Давайте помогу». Быстро подхватил сумочку, сгреб в охапку упавшее добро и сложил в пакет. Заслонив собой от толчков девушку, отвел в сторонку, где было посвободнее. Затем дал ей в руки пакет с собранными вещами, сам немножко поколдовал над колечком рукоятки, и сумочка радостно повисла у него в руках на родных лямках. Слегка удивленная, ошарашенная быстротой и невесть откуда взявшейся помощью, Катерина с благодарным кивком приняла обновленную ручную кладь. В довершение всего, Петр предложил пройти по своей карточке через турникет, и они вместе встали на соседние ступеньки эскалатора.
— Катя, — и наконец-то протянула руку. Вот и познакомились. И слегка восхищенно и одновременно смущенно, глядя на его спокойно-веселое лицо: — А Вы всегда всем помогаете? Или только мне повезло?
— По-разному. В основном тем, кто, как мне кажется, уже совсем не в настроении и разочарован.
— Хм, но ведь тогда нужно помогать абсолютно каждому. Вы только оглянитесь вокруг!
— Делаю это постоянно. – с улыбкой кивнул Петр, — и должен заметить, что сумрачны далеко не все. Посмотрите внимательнее.
Обратившись на потоки людей, едущих по параллельной вверх, Катерина (перешагнув через сиюминутный скепсис) пристально вгляделась в море лиц и глаз. На душе уже было полегче, и поэтому было интересно развлечь себя, задаваясь вопросом «А что у них, у других?». К своему удивлению, наряду с действительно печальными и грустными, она отмечала и тех, чей взгляд спокоен и улыбчив, бодр и даже весел. Мимо проносились жизни и судьбы, блики и яркие вспышки настроений. Усталые, согнутые и стесняющиеся тела сменялись пружинно заряженными с расправленными плечами и кошачей плавностью движений, выдавая уверенных и благополучных хозяев. Надо же, какое разнообразие!
— Вы наблюдательны, Петр!
— Вы тоже, Катя. У Вас отлично все получается. Главное – берегите себя. Счастливо! – и, сойдя со скрывающихся под железным гребешком ступеней, помахал рукой на прощание, перейдя на противоположную сторону платформы.
Встречая несущийся и светящийся поезд, Катерина с сожалением вспомнила, что забыла спросить телефончик, а затем с удивлением отметила у себя новое состояние: удивление и радость, сочетающиеся со спокойствием и расслабленностью. Надо же, а ведь еще пять минут назад…
Оглядываясь вокруг окончательно проснувшимися глазами, она с любопытством ребенка стала наблюдать за людьми, толкающимися перед открывшимися дверьми, и спокойно прошла за бодрым старичком, с упорством ледокола прокладывающего себе путь. Всю поездку ее, радостно смотрящую по сторонам, не покидало чувство, что есть между всеми собравшимися нечто родное, свое и такое близкое. И, несмотря на непохожесть, все вдруг показались такими одинаковыми. Стали почему-то заметны все оттенки чувств и настроений, и при этом было очевидным, что каждому из тех, кто рядом и поодаль, хочется одного. Чего-то очень простого и понятного каждому..
Выйдя на поверхность, Катя с шумом вдохнула влажный, прохладный городской воздух, почувствовав вкус опадающих листьев и осенней травяной сырости. Уверенным шагом направилась по знакомой дороге, сворачивая в нужные улочки, пестрящие витринами, одеждами и лицами. Теперь она была внимательна. Теперь она – была.
На миг приостановилась рядом со склонившимся и бурчащим что-то себе под нос мужчиной: он раздраженно пытался очистить брючину, стараясь одновременно не испачкать полы плаща и прикидывая, куда бы деть мешающий портфель, но было некуда. Катя достала из сумочки бумажную салфетку, и со словами «Дайте помогу», тепло улыбнувшись не возражающему и удивленному дяде, аккуратно убрала следы осени с дорогой ткани.
— Спасибо большое, Вы мне очень помогли. А как Вас зовут?
— Катерина. Да ну что Вы, не за что. Такая ерунда: штаны легко очистить, если не тянуть с этим.
— Да, быть может. Но особенное Вам спасибо – за улыбку. Тоже очищает…