12
А на следующее утро спозаранку, город бурлил и кипел в предпраздничной суете. Все, кто ещё не успел, торопились купить родным и близким презенты, отправить поздравительные открытки, запастись продуктами на грядущие выходные, посетить парикмахерские и салоны красоты, ну и, конечно же, не забыть про наряды. Среди прочих была и Оксана. Ночью ей в голову пришла идея, осуществлять которую она ринулась сразу же после своего пробуждения. Плотно позавтракав, она села в машину и пулей помчалась в ближайший торговый центр.
Выбирать подарки для этого человека было ей в удовольствие. Прохаживаясь между павильонами и всматриваясь в витрины, она размышляла о том, что же ей лучше всего купить. Шёлковые рубашки с шикарными запонками, солидные ремни с тяжёлыми металлическими бляхами, элитный парфюм, ручки с золотыми перьями, брендовые зажигалки, дорогой алкоголь - всё это было не для него! Она знала это наверняка. Пару комплектов термобелья, несколько пар тёплых носков, мягкая футерная пижама, шерстяной плед, три блокнота в добротном кожаном переплёте, немного книг и термокружка – это всё то, что она купила в надежде, что он будет искренне рад этим простым и практичным вещам.
Вернувшись на парковку с большими пакетами продуктов и подарков, она услышала, как в машине разрывается её мобильный телефон. Незнакомый номер высвечивался на экране, а ещё через мгновение пришло сообщение: «Больше всего на свете я люблю тебя! С наступающим Новым годом!» По коду страны Оксана догадалась, что оно было от Марка. Приятное волнение щекотливо пробежало по всему телу и замкнулось где-то внутри. Улыбнувшись своим мыслям, она включила зажигание и вбила в навигатор название села на севере Киевской области. Внезапно нахлынувший жар ударил в виски, Оксана опустила стёкла. Теперь она не пугалась, как раньше, в горах, а точно знала, что происходит в её организме и это доставляло ей сумасшедшую радость.
Два часа дороги в компании любимой музыки пролетели незаметно. Ещё пару километров оставалось до пункта назначения. За бортом заходящее солнце искусно раскрасило в оранжевый колер небосклон. А на другой стороне темнеющего купола показался тонкий серп убывающего месяца, пустившего на выгул свою молодую звёздную паству. Вечерело. От предстоящей встречи на сердце было тепло и немного тревожно.
Проехав мимо небольшой окраинной церквушки, её кроссовер остановился около каменного дома в самом начале улицы. Его старые деревянные окна, ежегодно перекрашиваемые хозяином в новые оттенки синего и толстая, уже давно нерабочая, но предусмотрительно оставленная на всякий случай, печная труба казались унылым напоминанием далёкого, почти забытого прошлого. «Похоже, это здесь, совсем не помню, давно не была», - подумала Оксана. Она вышла из машины и нерешительно подошла к редкому деревянному забору. Заглянув через рештак в тёмные окна, наполовину закрытые белыми хлопковыми занавесками, она убедилась, что не ошиблась, и это место ей действительно знакомо. Нащупав на обратной стороне столба крючок, Оксана вытащила его из петли и слегка толкнула плечом калитку. Та подалась вперёд и со скрипом впустила гостью во двор. Но стоило ей ступить на каменную дорожку, как на неё вихрем налетел хозяйский пёс. Молодой, но довольно рослый, со светлой короткой шерстью и рыжим пятнистым носом кобель, выглядел здоровым и довольно откормленным. Оксана не на шутку испугалась, но, вопреки её ожиданиям, дворняга с визгами радости набросилась на неё, начала лащиться, тереться о ноги, облизывать горячим языком руки и при этом поскуливать от дикого удовольствия.
- Хороший пёс, хороший, умница! - преодолевая страх перед животным, Оксана осторожно трепала его за холку. - Где же твой хозяин? На службе? Дверь заперта. Что же нам делать? Будем вместе дожидаться его?
Но ждать долго не пришлось. В распахнутую настежь калитку торопливо вошёл высокий и худощавый мужчина лет сорока-сорокапяти. Вид у него был не совсем обычный. Чёрный приталенный подрясник, с множеством мелких пуговиц на однорядной застёжке впереди, плотно покрывал тело от подбородка до самых пят. На голову была водружена невысокая чёрного бархата скуфья с округлым четырёхугольным, расходящимся рёбрами верхом, а на груди отливал серебром небольшой наперсный крест. Его не очень длинная чёрная с проседью борода сливалась с тёмной одеждой, и лишь васильковые глаза вносили колорит во весь образ. Выдыхаемые им потоки пара, соприкасаясь с морозным воздухом, как будто превращались в белый лёгкий дым. Было видно, что он запыхался от быстрой ходьбы. Да, он спешил, спешил на встречу к ней!
- Ксюша! Родная!
Она обернулась:
- Юрка! Брат!
Как малые дети, они бросились друг к другу. Несколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз. И вот, наконец, встретились две кровинки. Оксана обнимала брата, дивясь тому, что он совсем не изменился с момента их разлуки. А Юра никак не мог поверить, что это она, его некогда маленькая сестрёнка, наконец, приехала к нему повидаться. Пёс тоже был невыразимо рад этому рандеву. Сказать по правде, он вообще не знал, что такое унывать и лишний повод проявить свою игривость был ему только на лапу. Он прыгал и скакал вокруг них, как ошалелый, блаженно и раскатисто подвывая.
- Я уже запирал храм, как вдруг увидел твою машину. Думал, показалось, побежал скорее домой, а это, в самом деле, ты! Как хорошо, что приехала! Проходи в дом!
Он начал отгонять от неё назойливую дворнягу:
- Вулкан, ну-ка на место!
- Какую ты ему кличку придумал, и главное, подходит ему безупречно! – весело заметила Оксана.
- Молодой ещё, игривый, жалко на цепь сажать, вот и мотается, где ему вздумается и всему рад.
- Погоди, Юра, я же тебе подарки привезла! – спохватилась Оксана.
Они вернулись к машине. Открыв багажник, она принялась доставать оттуда один за другим большие пакеты.
- Зачем так много? – удивился Юра.
- Новый год сегодня, брат, нужно же его хорошо встретить!
- Ты же знаешь, мне нельзя, - запротестовал он.
- Почему нельзя? У тебя пост, святой отец? Мы с тобой сейчас такой вкуснятины наварганим, которую твоя церковь разрешает, конечно же!
В маленьком доме отца Юрия было тепло, светло и уютно. Сразу чувствовалось, что здесь обитает холостяк, ничего лишнего и ненужного в вещах, только самое необходимое для жизни. В изобилии лишь книги, молитвенники и иконы, расставленные всюду. Оценивая обстановку, Оксана подивилась тому порядку, который пребывал здесь во всём. Выметенный, вымытый до блеска пол, ни одной грязной посудины, белая скатерть на столе, цветы на подоконниках, никаких посторонних запахов. Невольно вспомнился холодный дом Шанты, с тусклым светом и нечищеными коврами. По спине пробежали мурашки.
Она присела у стола, а Юра поставил на плиту чайник. Наблюдая за ним со стороны, она мысленно возвращалась в прошлое. Нет, и его коснулось время. Поседел брат, мелкая сетка морщин появилась на лбу и в уголках глаз, а в остальном - всё тот же Юрка, долговязый и подтянутый, с живыми любопытными глазами, которые им на двоих достались от матери.
- Послушай, братишка, я ожидала увидеть в твоём дворе внедорожник последней модели, а оказывается, что у тебя вообще нет колёс. Разве так бывает у церковных служителей? – шутливо заметила Оксана.
Юрий кротко улыбнулся:
- Бывает. Я, Ксюша, Богу служу, а не металлу. Спасибо тебе за вещи, за книги! За всё спасибо! – он аккуратно прибрал всё в шкаф.
- Не благодари, Юра! Я тебе жизнью обязана, ты же мой старший брат.
Он по-отечески ласково посмотрел на неё. С любопытством разглядывая его непривычный для глаза мирянина наряд, она снова спросила:
- И что же, довольны тобой вышестоящие? В каком ты чине, Юра?
- Уже второй год, как священник, – немного смутившись, ответил он и присел к столу.
- Вот как! И что тебе это даёт?
- Право совершать шесть таинств из семи: крещение, миропомазание, евхаристию, покаяние, брак и елеосвящение.
- Молодец, мама бы тобой гордилась! А почему семьёй не обзавёлся? Если не ошибаюсь, ещё до хиротонии ты обязан был жениться!
- Целибат, - разглаживая руками складки на скатерти, спокойно произнёс он.
- Целиб-а-а-а-т? – разочарованно протянула она. - Постой, Юра, к чему такие жертвы? Или ты действительно решил настолько приблизиться к Всевышнему, тогда почему просто не стал монахом? - она заглянула ему прямо в глаза, - или ты всё ещё надеешься, что встретишь на своём пути ту единственную, предназначенную только тебе? Мне казалось, что у вас особо не выбирают. Главное, чтоб соответствовала заявленным духовным требованиям. А может обет безбрачия, ты дал лишь для того, чтобы принять сан священника? Как понять тебя?
Брат таинственно улыбнулся:
- Пути Господни неисповедимы…
Оксана задумалась. Она слишком хорошо знала своего брата, и праздная жизнь монаха была не для него. Альтруизм – вот, что текло в его венах! Этим он жил всю свою сознательную жизнь и это было в нём истинно от Бога.
- Вот теперь я даже и пытаться не буду узнать причину, наверняка тогда, два года назад, ты не мог поступить иначе, к тому же таков был замысел Божий! - Оксана сочувственно усмехнулась и покачала головой. - Ну и дурак! Это я насчёт целибата, надеюсь, что после моего отъезда тебе здесь не перемоют все косточки твои прихожане!
Он сначала не понял, куда клонит Оксана, но затем сообразил:
- Ах, вот ты о чём! Есть по этому поводу, сестра, поучительная притча, хочешь, расскажу?
- Конечно.
- Тогда слушай. Однажды в некотором монастыре, назовём его просто N, видел монах, как в сумеречной темноте один из братьев перелез через забор и поспешно к селу направился. «Это блудник пошёл в мир блуд творить», - подумал он. То же самое увидел и другой брат и так рассудил: «Это вор из братьев пошёл в село украсть что-нибудь». А третий подумал: «Это кто-то из рабов Божиих пошёл тайком милостыню раздавать». Потому что каждый из них по себе судил! Ведь для блудника весь мир блудит, для вора весь мир ворует, а для раба Божия весь мир угождает Создателю. Вот так-то! – заключил он.
- Дай Бог, Юра, чтобы люди из числа последних окружали тебя.
- Люди в моём приходе хорошие.
Оксана глубоко вздохнула, на этот счёт у неё были свои соображения:
- Чем? – не однозначно спросила она. - Я в церкви несколько лет не была. Не могу заставить себя после того случая, как на моих глазах, выгнали оттуда пришедшего за помощью молодого паренька. У него вроде деньги украли, и он попросил несколько гривен на билет домой, паспорт даже показывал. И что ты думаешь? Поганой метлой вымели его оттуда матушки, блюстительницы порядка, оскорбили и опозорили, мол, много вас здесь таких ходит. – Оксана вопросительно посмотрела на брата. - Юра, а жертвенники, расставленные у вас всюду? Они уже обязывают! Не знаю как, психологически что ли. Идёшь по храму и только и читаешь: пожертвуй, пожертвуй, пожертвуй… Разве не сокрытое принуждение? А прейскурант цен на бесплатные услуги! Скажи, брал ли Иоанн плату с Иисуса за крещение?
- Я понял тебя сестра. Не буду говорить за всех, но в моём приходе всякий может без денег найти себе приют, и также всякому я совершаю данные мне обряды таинств не за монеты.
- Но ведь пожертвованиями живёт церковь! Доходами с оплаченных услуг!
- Н-е-ет! Духом Божьим, прихожанами, их верой и молитвами живёт церковь!
- Ну а если жертвуют? Что тогда?
- Тогда можно купить уголь для школы, игрушки в детский сад, одежду в сиротский дом, да много чего!
- Боюсь, мой дорогой брат, останешься ты скоро без прихода.
- Возможно.
- Как жить тогда?
- С Богом жить, - нисколько не смутился он, - всегда Отец укажет путь, выводящий из тупика. Не бойся потерять что-то, Оксана, ведь оно у тебя только благодаря Богу и твоим усилиям, значит снова к тебе и вернётся. А по поводу парня, которого прогнали, это не удивительно, ведь просил он помощи у торговок из церковной лавки, а не у прихожан или служителей. И, если немного поразмыслить, то можно прийти к тому, что среди прочих была и ты, и твои глаза узрели несправедливость, вот теперь с себя и спрашивай. Несколько гривен не так и много, чтобы потом сожалеть о них.
- Да, Юра, я это поняла, но только слишком поздно.
Чайник вскипел. Он пошёл на кухню, а Оксана задумалась над его словами. Ей почему-то вспомнился аэропорт и то мгновение, когда она в последний раз видела Марка: «Всё идёт своим чередом, по невидимому плану, благодарность и смирение – это всё, что есть в наших руках!»
За чаепитием брат принялся расспрашивать её о жизни. Уклоняться от прямых ответов Оксана не хотела, поэтому сказала просто, что всё у неё хорошо. Живёт одна, работает, ведёт обыкновенный и скучный образ жизни, как в прочем и все современные одиночки, и не более того. Юра понял, что не за этим она приехала, не исповедь была ей нужна в канун Нового года, а присутствие рядом родного человека и он плавно перевёл беседу на дела насущные.
- У тебя же пост с растительным маслом? – уточнила Оксана.
- Да, верно.
- Тогда предлагаю на первое - рыбный суп, я привезла морепродукты.
- Согласен, а на второе можно овощное рагу.
- Ну а к чаю?
И в один голос прозвучало:
- Грибные оладушки, ты их так любишь!
Достигнув консенсуса, они распределили обязанности - кто моет, кто чистит, кто режет и, закончив с чаем, принялись за работу. Оксана позабыла все свои тревоги, ей стало так хорошо, так тепло на душе рядом с братом, одним единственным во всём мире родным человеком, которого она любила больше кого бы то ни было. И случись с ним вдруг какое-то несчастье, она отдала бы всё, что имела, даже жизни своей не пожалела ради его благополучия.
- Юра, ты счастлив? – неожиданно спросила она.
- Я умиротворён, - разделывая рыбу, лаконично ответил он, а потом добавил, - в этом моё счастье, оно ведь, счастье-то, у всех разное, кому-то хлеба вволю, а кому-то внедорожник последней модели, - и неоднозначно улыбнулся.
- А я сейчас счастлива! Счастлива, что мы вместе, как раньше, в детстве. Что мы опять чистим картошку, что-то готовим. Ты мне рассказываешь истории о Боге, а я слушаю тебя с раскрытым ртом и верю каждому слову.
- Да, я тоже часто вспоминаю нашу жизнь. Как было тяжело и голодно. Как мы остались совсем одни, как всё время хотелось досыта набить живот. Как над тобой смеялись в школе, что ты донашиваешь мои вещи, - он глубоко вздохнул, - как я воровал тебе яблоки на колхозном рынке…
- Отдала бы всё на свете, чтобы вернуться туда, где мы были маленькими, пусть и голодными. Туда, где ещё была мама.
Они оба ощутили щемящую тоску.
- Я каждый день молю Господа о спасении её души.
- Мама – в этом понятии весь мир! Как мне её не хватает, - тихо сказала Ксюша.
- Тебя что-то тревожит?
- Да как всегда, Юра.
- Противоречия? – ухмыльнулся он.
- Да, противоречия.
- Покаяние тебе нужно, сестра. Пока не избавишься от грехов своих, не найдёшь душевного покоя. Подумай над этим хорошенько.
- Нет, я лучше напрямую, без посредников. Да Он и сам всё знает, лучше кого бы то ни было. И разве дело только во мне? Я, как и все остальные, ответчик за грехи всего человечества, начиная от Адама и Евы. И почему бы ему, ещё шесть тысяч лет назад не упасть в ноги своему Отцу и не вымолить прощение, чтобы остаться в Эдеме навсегда, вместе с любимой женщиной? Жить тихой и спокойной жизнью. А нам теперь отвечай за гордыню и непослушание, своеволие и себялюбие первых людей, ведь мы, как ни крути, носители их несовершенных генов. Вот в исламе, к примеру, ребёнок, рождённый последней блудницей, чист и непорочен, как ангел. Новая жизнь, чистый лист, есть к чему стремиться!
- Дитя появляется во грехе, но очищается своим крещением и в православии.
- А если его жизнь прерывается ещё до крещения? – Оксана вопросительно посмотрела на брата.
Он глубоко вздохнул:
- Это больная тема и для церкви.
- Давай начистоту! Некрещёные младенцы лишены царствия небесного, соответственно, им уготована дорога только в Ад.
- К сожалению, сестра, нет ни одного богослужения, которое было бы посвящено молитве за некрещеных младенцев. И говорю тебе, что это неправильно! Младенец, который зачался в христианской семье, находясь ещё в утробе матери, уже причастен к церковной жизни через родителей христиан, которые молятся, исповедаются и причащаются! Это значит, что жизнь ребенка уже наполнена благодатью святого духа, уже приобщена ко Христу. Игнорировать это, не думать об этом, не принимать этого в расчет мне кажется нелепым, это грубая ошибка!
- Мой бедный брат! Ты решил перекроить всё мироздание?
- Я за справедливость и Божье милосердие! Ведь Спаситель уже искупил грехи всего человечества, а нам, ныне живым и здравствующим, дал шанс прожить жизнь праведно, дабы приблизиться к Отцу, уподобиться ему.
- Юра, да как же в этой обители зла остаться с чистыми руками, если сама твоя церковь - пирамида для обогащения нерадивых священников? Как же соглашаться с тем, что каждый день умирают малые дети от страшных болезней без надежды попасть в Рай? Как оставаться равнодушным, когда люди массово убивают друг друга и насилуют, причём делают это осознанно, упиваясь чужой кровью?
Он задумался над её словами:
- Единственно скажу, что нужно не поддаваться искушениям! Это не просто, ведь зло не дремлет, многое человека прельщает, на многое ему хочется соблазниться, но надо помнить, что всё плохое от лукавого и в первую очередь сами люди являются виной всем своим бедам. Поистине человек властвует над человеком только ему во вред! Господь дал каждому из нас жизнь, и каждый вправе сам пройти свой собственный путь на своё усмотрение. И каждому дана полная свобода действий, и каждый рано или поздно предстанет пред судом с тем, что собрал за свой жизненный путь. И никто не скроется от ответа!
Как и раньше они спорили, разжигались, но также внезапно потухали, уважая мнения и взгляды друг друга, и готовка шла полным ходом. Юра варил суп, а Оксана взялась за грибы.
- Умирающий пятилетний ребёнок не понимает понятия Рая, - не унималась сестра. - Он испытывает Ад на земле. А вместе с ним и убитая горем поседевшая мать, ежесекундно замаливающая Бога об исцелении своего чада. Почему Он допускает это? Почему Он не слышит их стенаний?
- Ты ошибаешься, Он слышит! Слышит всех и каждого! Глаза Бога обращены к праведным и его уши – к их мольбам...
- Но лицо Бога против делающих зло! – закончила библейскую фразу Оксана, - хорошо, Юра, скажи, какое зло сотворил ребёнок в пять лет?
- Понимаешь, здесь нужно уразуметь одну простую истину: весь мир лежит во власти Злого. Сатана безжалостен, он упивается горем и слезами слабых, ему нравится смотреть, как страдают люди. Именно он виновник, а не Всевышний и, тем более, ребёнок. Людям нужно быть стойкими в своей вере, в своих мольбах, молитвах, ведь Бог – есть любовь и милосердие! Поверь мне, болезни и смерть скоро будут уничтожены! Иисус исцелит всех, кто был болен. В Откровении святого Иоанна так сказано: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». Только верить нужно и продолжать неустанно молиться.
Время шло, кастрюльки, постукивая своими небольшими крышечками, пыхтели на огне. Приятный запах кушанья понемногу заполнял дом, а они всё говорили и говорили.
- Значит Он, не смотря ни на что, всегда рядом?
- Глаза Бога на всяком месте, они наблюдают за злыми и добрыми. Одна прихожанка недавно открылась мне, как ощутила божественное присутствие. Она осталась совсем одна, мужа и детей никогда не было, а родители недавно умерли. Одиночество сводило её с ума, и спасала только молитва. Однажды, в порыве отчаянья, она молилась и просила о том, чтобы Всевышний указал ей путь, наполнил смыслом жизнь. В своих мольбах она настолько приблизилась к Отцу, что даже ощутила, как кто-то легонько проводит, как будто ладонью, по её голове. Представляешь?
- А если всё наоборот? Если это были проделки нечистого? Он ведь везде, он всюду, он не стесняется являться людям, пугать их своим ужасающим видом, вводить в оцепенение. Скажи, Юра, что означают слова, они мне всё время не дают покоя: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её».
Он оторвался от своего занятия и пристально посмотрел на неё. Оксана поспешила добавить:
- Недавно я встретила молодого человека, который, буквально, внушил мне эту фразу. Я видела его мимолётно, но встреча так глубоко запечатлелась в сознании… - она замолчала, не находясь, что больше добавить.
- Это слова Диавола, - спокойно произнёс брат.
Глаза Оксаны округлились, Юра продолжил:
- Третье искушение Христа, в пустыне, - он подошёл к шкафу и вынул оттуда Библию. Открыв Евангелие от Луки на четвёртой главе, он протянул ей книгу:
- Вот, держи.
Взор Оксаны быстро побежал по мелким строчкам синодального перевода. Когда она дошла до слов: «И возвратился Иисус в силе духа в Галилею…» в задумчивости подняла голову. Юра с нескрываемым любопытством смотрел на неё.
- Теперь, кажется, многое прояснилось. Многое стало понятным и обрело смысл, - заключила она.
- Что именно?
- Зачем я им нужна.
Юра проницательно смотрел на неё. Оксане даже показалось, что он знает гораздо больше, но не подаёт вида.
- Возьми себе эту Библию и помни, чтобы ни случилось, чтобы ни встретилось на твоём пути от лукавого, всё обман, ложь, все слова его гнусны, пусты и фальшивы, как и он сам и не бойся ничего. Никакой власти у него не будет над человеком, если тот сам не позволит властвовать над собой, и никаких царств он не имеет, так как лжец он от начала и до конца. Помни это, сестра!
Оксана взялась за голову. Исповедь, так устрашающая её ранее, сейчас виделась в новом свете. А может быть и вправду причаститься? Попробовать наладить мир в своей душе, чтобы страшным снам, видениям и встречам не было в ней места. Выбросить из головы все мифы, сказки, учения, так засоряющие мысли и пространство и начать всё сначала, по-правильному, стать праведной, как брат. Но как же стать такой, как брат, когда сердце переполнено другим мужчиной, земным, а под сердцем теплится новая, понесённая от него, жизнь... А может быть, ему, который сейчас за тысячи километров, уже и дела нет до неё? Поживёт немного у себя дома в Испании и забудет её вовсе. Так ведь тоже может быть! Она вспомнила о сообщении, присланном им сегодня. Нет, он помнит! Он не может просто так её забыть! И что за напасть, будто в давней пословице «оmnes viae Romam ducunt!1», опять к нему, опять о нём…
- Юра, поедем завтра со мной в Киев! Ты не был там давно, - неожиданно предложила она.
Стараясь её не обидеть, он мягко ответил:
- Нет, Ксюша, здесь мой дом теперь, да и вся жизнь теперь уже в другом!
- Понимаю… ты всегда стремился к этому. Всегда тебя интересовала связь неба и земли, души и духа, всегда ты стремился постичь Его, приблизиться, осознать Его великий замысел. А может ты и прав?
- В чём?
- В том, что мирская жизнь сплошь суета-сует и всё суета! Она второстепенна, неважна. Окунувшись с головой и растворившись в вере, в постоянном осмыслении её, ты отодвигаешь всё земное на задний план. И действительно! – она оживилась, - вот, к примеру, зачем идти в театр? Ведь это сами люди придумали себе жалкое развлечение лишь для того, чтобы вызвать бурю щекочущих нутро переживаний! Или живопись!? Вот скажи, для чего посещать картинную галерею? Лишь для того, чтобы посмотреть на этот мир чужими глазами, потратив при этом целую кучу денег? И всё ради того, чтобы потешить самолюбие эстета! О литературе и говорить не стоит, сплошные выдумки! Зачем вообще что-то писать? Чтобы возбудить в ком-то эмоции, пробудить чувства? Какая глупость! Оглянись вокруг! Великая книга под названием «Жизнь» окружает тебя! Я права, Юра?
- Абсолютно!
- Ну, вот возьмём любое понятие, скажи первое, что придёт в голову.
1оmnes viae Romam ducunt (лат.) – все дороги ведут в Рим.
- М-м-м, давай «бедность».
- Хорошо, пусть это будет «бедность»! В театре два часа станут перед тобой корчить страдания, чахоточно плеваться руганью, поносить неравенство, биться головой о пол и уповать на справедливость рока. И музыку же, гады, подберут такую, что сама душа растрогается и зарыдает, сопереживая бедности бедных!
Юру забавляли её суждения, он с удовольствием их слушал.
- На вернисаже, - продолжала сестра, - изобразят её уныло, безжизненно, мертво, стоящей на коленях с бледным лицом и протянутой рукой, униженной и оскорблённой! Вот больше всех расстараются акулы пера. Они, должно быть, нашкрябают вот так: «А знаешь ли ты, чем пахнет бедность, отчаянье и боль? Да-да, у них тоже есть свой запах. Она не благоухает, как роскошь и богатство изысканных домов, с начищенными воском паркетными полами, с именными бирками на штучной модной одежде и феромонами дорогих духов. Нет, господа, она смердит сыростью слёз, сквозит дырами недостатков нищенских лачуг, луком, чёрным хлебом и хамсой!» И что ответишь ты, мой дорогой брат, в противовес всему этому?
- Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное! А тебе, Ксюша, скажу, что ты неисправимая пустомеля!
Несколько часов за разговорами пронеслись, как несколько мгновений. Наконец ужин был готов, и Оксана взялась накрывать стол. Юра вышел на улицу, чтобы покормить изголодавшегося пса. Вылив ему в миску рыбной юшки с большими кусками разбухшего в ней хлеба, он потрепал Вулкана за ухом. Кобель принялся жадно лакать принесённое хозяином угощение, заглатывая целиком мокрые комки и булькая, погружаемым на самое дно миски, носом.
Новогодняя морозная ночь вступала в свои права. В каждом доме села сейчас горел свет, и все с нетерпением ожидали прихода праздника. Откуда-то издалека доносились весёлые голоса молодёжи, время от времени перебиваемые взрывами петард. Святой отец поднялся с корточек и спустился с крыльца. Вдыхая холодный колкий воздух, он начал прохаживаться по дорожке к калитке и обратно. Тревожные мысли роились в его голове. На мгновение он остановился, размышляя о чём-то, но хлопок петарды заставил его вздрогнуть и со словами «этого нельзя так просто оставлять, ей нужна помощь», он вернулся в дом.
Скромные угощения уже ожидали его. Оксана разлила по тарелкам ароматный суп и нарезала хлеб. В центр поставила большую и единственную в доме брата сухарницу, на которую красиво уложила фрукты, чтобы стол не казался пустым. Овощное рагу и оладьи оставила до времени на кухне.
- Мой руки и садись за стол, - скомандовала она.
И, не дожидаясь полуночи, они, помолясь, начали ужинать. Рыбный суп был превосходным. Юра уплетал его за обе щеки и просил ещё добавки.
- Очень вкусно, давно я такого не ел!
- То-то, а ты от хозяйки в доме отказался!
Он ничего не ответил на её замечание, лишь слегка покачал головой и повёл бровью.
- Интересно, Юра, каким будет четырнадцатый год? Что он нам принесёт?
- На всё воля Божья. Каким бы ни был, хорошим или плохим, во многом будет зависеть от нас, людей, от наших помыслов, от наших дел. Будут они чистыми и праведными, таким и году быть. Ну а если поведёт нас Господь трудным путём, значит нужно с благодарностью принять нам все уготованные испытания и устоять от соблазнов греха, чтобы остаться с чистыми руками, совестью и душой…
Уезжала Оксана на рассвете. Предстоящая разлука и ощущение того, что брат стал для неё непостижимо далёким человеком, щемило сердце. Но он оставался не один, он оставался под властью Бога, самого могучего покровителя всех времён и народов. Ей так хотелось ещё хоть раз обнять его на прощание, но она так и не осмелилась оскорбить его святости. Просто улыбнувшись, она помахала ему рукой и села в машину. Уже отъезжая, Оксана увидела, как Юра вырисовывал в воздухе священный крест, тем самым оберегая её от бед и благословляя путь.
Продолжение следует...