3. Глава о том, что в жизни каждого из нас существуют моменты для принятия смелых решений.
Незнакомец не долго оставался в таком статусе, после краткого, но чертовски крепкого рукопожатия он представился.
- Борис Борисович Иванюта. Можно просто Борис, тем более что мы примерно ровесники.
- Николай, можно просто Николай. – отрекомендовался я.
- Тут, Николай, такое дело. Сын у меня был, неделю назад его нашли в Фонтанке, недалеко от Михайловского замка. Говорят, утопился. Но я не особо в это верю. Характер не тот.
Как показал мой дальнейший опыт взаимодействия с Борисом, он вообще предпочитал в разговоре короткие рубленые фразы. Но как это не парадоксально, в сознание они заходили сразу и правильно. Тоже, знаете ли, талант - так вот формулировать мысль.
- Сочувствую. Тут уж ничем не поможешь. Органы пошли по пути наименьшего, иначе глухарь. Никто не хочет глухарей. Впрочем, можете нанять частного детектива, я даже знаю парочку. Но надежд не очень много. Это только в кино они крутые, а по факту обычные менты на пенсии с привычками и опытом ментов.
Прогулялся, блин, подумал я про себя. Сейчас выслушивать какой он был хороший, талантливый, добрый. Понятно, конечно, у человека горе, но я тут при чём.
- Нет. Детективы бред. Мне другое нужно. Я достаточно богат, чтобы оплатить твои услуги.
- Мои? Да я обычный телохранитель, да и то сейчас без работы, потому как надоело это занятие. Пока консультирую по вопросам безопасности, ну так ведь всю жизнь в этом деле кручусь.
- У тебя язык хорошо подвешен. Я буду платить тебе деньги и оплачивать все расходы, связанные с делом. Ты внедряешься в литературную тусовку под видом поэта, например. Легенду продумаем. Что-то мне подсказывает, что ноги у смерти моего сына растут из этого. Он всё время тёрся по литературным сообществам, всё пытался доказать, что тоже поэт.
- Стойте, стойте, но я-то тут каким образом. Да меня на чистую воду выведут через пять минут. Я если и писал стихи, то разве что в школе да в армии. Тут совсем другой уровень нужен.
- Не переживай по этому вопросу, стихи для тебя будет писать настоящий поэт, тут не подкопаешься, а вот видеть всё вокруг, сможешь только ты. С твоим-то опытом.
И он деловито перечислил мне места, где я служил за последние десять лет.
- Я навёл о тебе справки и мне порекомендовал обратить на тебя внимание один майор из Читы, вы несколько раз с ним взаимодействовали.
- Вот тебе и профи. А ведь показалось мне, что я твоё лицо уже видел, а слежки не заметил. Помню, но это было давно. Да и история там была про другое.
- Сканер телефона. Тебя пробили через базу. Для отслеживания надо было привязать мой телефон к твоему, вот и пришлось засветиться рядом. Когда ты из дома выходил я у парадного сидел. Не думал, что ты меня запомнишь. Слежки и не было, просто по телефону вычислил, где ты. Я не принуждаю. Подумай. Тем более, что ты сейчас всё равно открыт любым предложениям по работе.
Я записал номер его телефона и мы, пожав руки, отправились в разные стороны. Город истончился до состояния призрачности, звуки были отчётливы и резки, вода в Фонтанке была черна как непроницаемое зеркало, вечер сменяла ночь, и я уже знал, что завтра позвоню Борису и соглашусь.
Жизнь приобретала какое-то новое свойство.
4. Глава о том, как правильно выбрать литературное направление для интеграции в поэтическое комьюнити.
Борис не обманул, поэт действительно был. В далёком сибирском городке он работал учителем физики, печатался в районной малотиражке. Однако, насколько я разбирался в поэзии, а уж в этом вопросе я понятие имел (спасибо деду и его огромной библиотеке) поэтический дар у Алексея был очень мощным. Но дня три у нас с ним ушло на то, чтобы решить какого стиля мне следует придерживаться, какой образ примерить на себя, какую легенду создать. После очередного мозгового штурма, мы пришли к выводу, что для начала хорошо бы изучить все более-менее серьёзные сообщества в Питере. Так я стал проникать в эпицентр культурной жизни Петербурга. Над моим обликом потрудились два московских стилиста, чтобы я не казался белой вороной в среде вольных художников. В гардеробе появились модные рубашки, шарфики и много ещё чего. Следовало произвести впечатление, но без излишней шумихи, поэтому выбрали сегмент среднего достатка с машиной, с квартирой, но не в центре и с достаточно свободным финансовым положением, но без излишеств. Учитывая возраст, придумали легенду, почему так поздно пришёл в литературу, впрочем, тут даже врать не пришлось. На все вопросы я отвечал, что работал на Камчатке. А на вопросы кем работал, я отвечал, что работал работу.
Лишних вопросов мне после этого не задавали. Достаточно быстро я обзавёлся знакомыми во всех поэтических сообществах и сам стал достаточно узнаваемой фигурой. На первых порах я не читал стихи, но с самым пристальным вниманием отмечал для себя всех участников поэтической жизни, создавая их психологические портреты. Даже картотеку завёл. Параллельно с этим, мы с Алексеем вырабатывали мою литературно-поэтическую концепцию. И однажды родили идею Эмоционального реализма.
Через несколько дней я читал стихи людям в библиотеке на набережной реки Карповки. Первый блин вышел комом, так как у меня не было никакого опыта в деле декламации, поэтому вскорости мне пришлось взять несколько уроков в этой области.
Жизнь совершенно точно переставала быть томной.