Как было сказано в предыдущем тексте, метафизика - этакий паразитарный организм, по всем законам здравого смысла никак не способный запачкать стерильные ланцеты и скальпели, которыми наука, порой не умело, но все же вскрывала нарывы культуры.
Однако вандализм все же происходил и весьма успешно. Помпезная метафизика лезла со всякими императивами Канта и спиралями Гегеля во все, что, ввиду молодости и куртуазности, не могло влепить ей пинка. Она пользовалась покровительственным авторитетом старейшей формы познания мира, то есть философией и, надувшись, вплетала в пробелы научных исследований всякого рода беллетристику. Разумеется, приводило это лишь к путаннице, а труды добродушных умов попросту обесценивало.
Однако подобными шалостями она сама рыла себе яму, в которую должна была полететь вместе со всеми тайнами мироздания и человеческого разума.
Одними из первых, кто подтолкнул её к краю, были Жюльен Офре де Ламеттри и Поль Анри Тири Гольбах. Убежденные материалисты, они иронично перевели метафизику в разряд ничем не подкрепленного, но пафосного бреда, имеющего основой страх перед реальностью. Ламеттри смело провозгласил, что все живые существа, включая человека, слеплены из одной "глины", а Гольбах вытер туфли и, возможно, высморкался на тексты об излюбленные в метафизике мораль и нравственность.
Ко всем кощунствам позже присоединились многие представители следующих поколений. Это был Ламмарк со своей эволюционной теорией, был Клод Бернар со своей новой наукой о ферментах и гормонах - эндокринологией, был Гексли, имевший прозвище "Бульдог Дарвина", был, наконец, Эйнштейн, создавший, вероятно, самую известную и точную математическую модель в мире. Перечень можно дополнять до составления эффектно падающего в пол свитка, но перед нами такой задачи не стоит.
Одним словом, противоядие на красивые сказки было выработано и содержало простые и понятные компоненты, а именно: отсутствие тайн и святынь в мышлении, не принятие любых авторитетов, обращение с целью выяснения не понятных явлений, а также открытия новых только к экспериментальному методу и, конечно, цинизм, скептицизм и стоицизм в своём не философском значении.
Наведываясь в гости к уму, принявшем такое противоядие, метафизика совершенно точно обречена повиснуть где-нибудь на калитке. Если от этого последняя перестанет противно поскрипывать, то она впервые принесёт пользу.
- Изображения как свободные так и любезно позаимствованные
- До следующего текста!