«Снег припорошил следы, что вели от крыльца к воротцам. И уже успел набраться в ковш, вычищенной ещё с утра, дорожки. Мужчина взял «козырьком», большой ладонью. Поддёрнул зябливо тулупец, на плечах. Негромко крикнул: «Алла, ты куда подевалась?» Послушал глухим — словно снежный ком — эхом, прокатившийся взвар слов. И замер. В надежде обнаружить отклик или посторонний живой шум. Однако, сад, и парк, и улица молчали. Казалось, похоронив какую-то дерзкую тайну. Он постоял ещё. И окинув тревожно, забелённые ночной метелью, окрестности, вернулся в дом.
Её не было уже три часа. Целых три часа, он ждал. Что она вот-вот, мелькнёт яркой вязаной шапочкой под окнами. Постучит ботинками о ступени крылечка. «Не нести же наледь в холл!» И отворяя дверь, крикнет задорно: «Я — дома. Соскучились?» И приласкает кота, мгновенно очнувшегося от летаргий. И порснувшего к ней, под озябшую руку. И толкнёт пальцами ласково мохнатый рыжий лоб. И пройдёт в гостиную. И улыбнётся ему. Скучающему без неё всегда. В любые сезоны. Вот уже которую жизнь…
Часы пробили восемь. И он заволновался всерьёз. Так долго — без звонка, без предупреждения. Она не позволяла себе делать давно. Ну, если только — на заре. Их совместной юности. «Что-то стряслось. Не могла она просто уйти, не сообщив намерений. Не могла!» — официоз фразы настроил на позитив. Он без суеты и спешки оделся. Прихватил сильный фонарик. Написал записку и положил на видное место. Если.. Когда придёт — увидит сразу. Переживать за его отсутствие ей не придётся ни минуты. Так. Правильно! Напереживалась! Сколько можно… И вышел во двор.
Пока пробирался сугробами — «надо бы почистить завтра и на заднике… если всё обойдётся… обязательно обойдётся!.. не может не обойтись!.. как я без неё?.. зачем?..» — наворотил в уме мильон самых страшных историй. Приплёл всё — от киднеппинга до инопланетян. В другой бы раз — обозвал себя сумасшедшим придурком. Но сейчас — было не до критиканства. В груди давило тяжестью, в подложечке сосало тоской. Он весь собрался в окаменелую льдыху. И дышал, казалось, через раз. Второй — пропущенный вдох — был всегда её. Закрыл засовом калитку и, в три прыжка доскочив до накатанной внутрипоселковой дороги. Ходко потопал к КПП. Спросил у мужиков — не видали ли? Получив ответ не тот, на который надеялся, двинул дальше. За территорию посёлка.
Метель вернулась и принялась струить с тёмных небес тёртые неприятности. Заблудившимся. Мужчина прибавил шагу, а потом и вовсе побежал. Пока ноги перебирали шустро всё корил себя: «Отъелся, блин. Высидел на диванах бока. Пробежка — неподъёмное дело! Уж и запыхался, и устал. А ну как, ещё долго искать? Как сумею? А если она замёрзнет? Потому что мне, козлу, слишком легко и весело жилось!» Навстречу попалось только две легковушки. Обе остановил — спросил лихорадочно: «Видели в пути — женщина, куртка красная, шапка вязаная?» Отказ — и слёзы в глаза. И стук в сердце — «проморгал, забыл, упустил, предал, предал, предал…»
Днём они поругались. Почти на пустом месте. Он туповато пошутил, она обиделась, он вспылил, она промолчала. И исчезла. Он думал — наверху, досады стравливает. Или забыла уж всё и читает. Но, когда решил, что пора попросить извинения. За вспыльчивость и неудачный каламбур. Обнаружил, что в доме никого нет. Сначала, ещё прикидывал — скоро вернётся, до магазина решила проветриться. Но чем темнее и прохладнее становилось за окнами. Тем чаще стала приходить неприятная мысль — «она хочет наказать меня». И хотя гордость и самолюбие плескались горячей волной в подреберье. Страх становился всё сильней. И выход на крыльцо — «как бы мне и дела нет, куда ты сгинула!» Был последней отчаянной попыткой сохранить статус-кво!..
Он отчего-то убедил себя. Что она ушла пешком. И когда в круговерти — злой, колючей, сбивающей с ног — усмотрел контуры, завязшего в снегу авто. Её авто! Алый Beetle! То не поверил глазам своим. Рванул на остатках сил. Красный и взмыленный домчал до машины. Дёрнул дверцу. И облегчённо выдохнул: «Жива!»
Пока грел ей дыханием — полноценным, её-его, её-его…. — слушал тихий сбивчивый текст. Что расстроилась. Поехала в город, развеяться. Ничего не захотелось — захотелось вернуться домой. А тут — метель. А дороги чистят плохо. А «жук» маленький. Застрял, заглох…
А ещё. Что не стоит её так обижать. Потому что, не заслуженно. Потому что, он её — на самом деле — любит. И кот любит. И как они все? Без неё!..
А он слушал. Обмирал нежностью. И оттаивал от пережитого ужаса. Потому что. Как он. Без неё?!.»