Париж, как новизна ощущений
Коммунисты, встречавшие нас, оказались похожими, по моим представлениям, на всех французов сразу. Мужчины были носатые, с вьющимися волосами, а девушка была хрупкой, без традиционного макияжа с неопределенным цветом прямых волос, но с каким-то своеобразным шармом в одежде и общении. Погрузившись в автобус надписью SUMA, мы двинулись в Париж. Я достал кинокамеру «Кварц», заряженную цветной кинопленкой, и, впитывая информацию от гида Рафаэля, искал выгодные ракурсы из широкого окна автобуса. Париж благоухал расцветающей весной, на фоне современных творений знаменитого архитектора Ле Корбюзье, старинных соборов и бульваров. Интересно было абсолютно все, некоторые из нас даже начали считать, сколько в потоке автотранспорта кабриолетов и дам за рулем авто.
Французские коммунисты, в отличие от некоторых наших партократов, были непринужденны, легко переключались на разные темы. Гид-переводчик Рафаэль, едва успевал переводить бесконечные вопросы и ответы на них. Разместившись в отеле с большим брендом «FIAP» по адресу 30 Rue Cabanis, я обратил внимание на отношение французов к экономии электричества. В коридорах и лестничных клетках свет, как правило, отсутствовал, но стоило вступить в неосвещенную зону, свет тут же вспыхивал, ну может не так ярко, как принято у нас в гостиницах. То же самое и в комнатах. Потолочное освещение отсутствовало. Вместо помпезных люстр были небольшие светильники с маломощными лампами над столом и кроватями, в санузле по одному герметичному светильнику над дверью и зеркалом. В ночное время на лестничных клетках светились красные одиночные лампочки-кнопки, при нажатии включающие и выключающие локальный свет.
Невольно вспомнился «Электрический домик мистера Рипли» из «Одноэтажной Америки» Ильфа и Петрова, с его продуманной обустроенностью. Сейчас, спустя сорок лет этой экономтехнологией в России никого не удивишь, но мне инженеру – электронику было интересно сопоставлять отношение к гостиничному бюджету у нас и за границей и видеть технические нюансы. Естественно, вместо чугунных ванн там были душевые стеклянные кабинки, довольно удобные. Сознавая, что бюджетность гостиницы напрямую связана со стоимостью путевки, мы не имели ничего против скромного убранства наших апартаментов. Зато дизайн был оригинальный и потрясающе эргономичный. В течение недели все время мы были в экскурсиях по Парижу и пригороду. А приходя в номер, валились спать, устав от обилия увиденной и услышанной информации. И качество убранства утилитарного номера или золоченых апартаментов никого не интересовало.
Неудавшийся «побег»
Посещение кладбища Пер Лашез отвлекло от беспечной яркости парижских улиц, настроило на философский лад. Знаменитости, имена которых были на слуху, пребывали в тени и даже те, которые покрылись историческим мраком, восставали перед нами, выстраиваясь в бесконечную шеренгу. Почтив могилы наших соотечественников, великих поэтов и композиторов, мы потеряли нашего друга из солнечной Армении по имени Бадри, задержавшегося в поисках могилы генерала Андраника, национального героя.
Когда он все-таки вернулся и патриотично рассказал свою версию о великом расселении армян по всему миру, в частности о реальной диаспоре в Париже и о знаменитом генерале, комиссар Наталия поняла за кем нужно неусыпное бдение.
Подъем на Эйфелеву башню и осмотр с нее окрестностей в ясный солнечный день поразил. До того много исторических мест, знакомых по романам Александра Дюма, открылось как на ладони. Сама конструктивная мощь клепаных конструкций, архаичная лифтовая система и легенда о непрерывной окраске башни по бессрочному контракту с одной семьей, дополнили общую картину.
Странная находка
В Соборе Парижской Богоматери, знаменитом Нотр Дам де Пари после живописно–романтической прелюдии гида Рафаэля мы разбрелись по нефам. Во время посещения Собора успели послушать фуги Баха на органе. Девушки нашей группы все пытались исповедаться в темноватых кельях, но католическая направленность служителей собора и бдительность комиссарши, видимо, разрушили эти планы. Зато мне удалось найти на полу храма странный орден. Нагрудный металлический знак был на кожаной подложке, а в центре композиции на фоне книги были изображены перекрещенные факелы. Не остановившись на этом, я решил приобрести в качестве сувениров серебряные подвески с изображением Мадонны. Также был приобретен буклет с видами Собора на английском языке, но тревога о содержимом приобретенного запретного глянцевого журнала не пропадала.
Комиссар Наталия, тем временем продолжала отравлять обстановку полной непринужденности, так желаемую россиянами в отпуске. Например, за завтраком как бы невзначай, но достаточно громко произносилась сакраментальная фраза: «Французы утренний кофе на вино и пиво не меняют!». Видимо, в свое время сотрудникам КГБ это внушали, дабы они полностью слились с окружающими резидентами. Мы тоже постепенно начали «сливаться», но только за завтраком. В обед и за ужином оттягивались уже по полной схеме, не озадачиваясь проблемами резидентов и нерезидентов. Качественное вино и пиво стояло в бутылках на столах или на барной стойке и давало советским туристам возможность радужно воспринимать окружающее.
Париж – не только «вечный праздник»
При осмотре шедевров Лувра, обратил внимание на окаменевших созерцателей, перед небольшой картиной Леонардо да Винчи. Видимо Джоконда, и энергетика великого художника выхватили их из бесконечной толпы, и превратили в неподвижных истуканов. Для контраста, затем посетили «Культурный центр имени Жоржа Помпиду». Циклопическое здание из стекла, стали и бетона с эскалаторами, цветными трубами вентиляции и водоснабжения, вынесенными наружу, наверное, по замыслу архитекторов должно символизировать антипод бывшему «чреву Парижа», на месте которого оно было построено. По словам Рафаэля, до этого хай-тека, здесь был довольно нескучный район с громадным рынком, кормившим весь Париж. А крысы «прямо с ног сбивали».
В Доме Инвалидов процедура с поклонами Наполеону Бонапарту в саркофаге из российского малинового кварцита, немного наивно, но регулярно отрабатывается гидами экскурсий с туристами. Монмартр, где при съемке на кинокамеру попал забавный эпизод с неистовым марокканцем в попытке грохнуть меня статуэткой за случайный захват в объектив его персоналии. Парижская подземка поразила не прибранностью. На спуске ступеней было не видно, усыпанных старыми газетами и журналами, а вокруг стояли темнокожие забастовщики. Внутри все в рекламе и смотрится гораздо примитивнее, чем в Московском метро. Двери в вагонах полуавтоматические, открываются после отвода металлического рычажка. Опять же экономия воздушной энергии. Поезда на некоторых линиях бесшумные, носятся на резиновых пневматиках, и это довольно приятно.
Прокатившись на метро до центра, часть группы отправилась на встречу с эмигрантами из России. Для этого руководитель и комиссар разбили группу на пары, и мы по желанию выбрали к кому идти в гости. Мы с Леонидом решили посетить пожилую супружескую пару в центре Парижа. Нам сообщили, что они немного говорят по-русски и переводчик нам не потребуется.
Скромное обаяние семьи Рабинович
От метро мы добрались до кафе, в котором нас встретил пожилой мсье Рабинович. Седоватый, с характерными для его фамилии чертами лица, быстрыми карими глазами, худощавый, одетый в легкий черный плащ, он производил впечатление школьного учителя, встретившего своих давних учеников. Неплохо общаясь по-русски, он ни разу не попутал наши имена и бодрой походкой повел нас к себе домой. Из внутреннего дворика старинного дома с архитектурными излишествами, через отдельный вход мы попали на второй этаж. В квартире нас приветливо встретила мадам Люси, нестареющая француженка, возраст которой выдавали только руки и седина. Лучисто улыбаясь, она проводила нас по небольшой и уютной квартире. На кухне обратил на себя внимание современный гарнитур с подвесным холодильником. В зале с удобными креслами и угловым диваном стоял большой стол с намеком на антикварность. На стеллажах наряду с книгами разместились многочисленные статуэтки, имеющие явно африканское происхождение. В глубине комнаты, на балконе, выходящем в тихий дворик с платанами, стояли плетеные из ротанга стулья и круглый столик.
Соломон, как по-простому попросил себя называть мсье Рабинович, признался, что ему скоро 70 лет, но, несмотря на возраст, он отдаст дань традиции с соотечественниками. Но, пояснил он, сделаем это по европейскому этикету. На круглом столике балкона появились фрукты, миндаль, крекеры и шампанское. После расслабляющего аперитива, расположившись на балконе, в свете угасающего весеннего дня, мы с Соломоном повели неторопливый разговор. Во Францию он попал с родителями в десятилетнем возрасте на волне эмиграции в двадцатые годы. Цепкая детская память отдельными кадрами высветила отплытие из Одессы, проживание в приютах для беженцев. Позже, когда родители нашли работу в сахарной промышленности, решили осесть в пригороде Парижа и не думать о возвращении в Россию.
Большевизм в России укрепился, превратившись в социалистический строй, белоэмигрантские офицеры, лелеявшие надежду о крестовом походе против большевизма, за это время поникли, распались и исчезли. Получив неплохое образование и много строительной практики, Соломон до сих пор востребован, работает менеджером на строительстве химического комбината. Его строящийся объект находился в 28 километрах от Парижа. Дочь живет со своей семьей в Париже и часто бывает в Марокко по работе. Показали нам и фотографии своей загородной жизни.
Небольшой домик в предместье Парижа, появившийся у них после эмиграции, где с родителями он пережил оккупацию во время Второй мировой войны, превратился в серьезную виллу с черепичной крышей и декоративными деревьями на главном фасаде. Участок вырос в хозяйство с виноградником и сыроварней. Сам он с супругой часто путешествует по Европе. Раз в три года они посещают СССР, в основном бывают в Москве и Киеве. Разговор об эмиграции, новой жизни после войны и ностальгии по России обрел законченность, и к этому времени Люси сообщила о готовности угостить нас своей стряпней. Церемониться мы не стали, появился неплохой аппетит к предложенной запеченной домашней курице. Сели в зале за праздничный стол и оценили на отлично предложенную «Горилку з перцем» в забавном украинском жупанчике, приобретенную Соломоном в магазине «Березка» в Киеве.
Соломон, у нас другая жизнь!
Хлебосольные хозяева после плотного застолья предлагали нам задержаться и продолжить беседу, хотя разговор не утихал не на минуту. Но краски о «процветании советского народа» в наших речах немного поблекли и для поддержания достойной позиции, был необходим тайм-аут. Соломон благосклонно согласился и предложил дижестив на балконе. Леонид немного «поплыл» после хорошего коньяка и сигары. Скромное обаяние буржуазного общества в уютной домашней обстановке обвораживало нас. Улетучивающиеся остатки политической сознательности представителей страны победившего социализма требовалось подкреплять или что-то придумывать. И Леонид придумал. Вспомнив жизнь и творчество Анри де Тулуз-Лотрека, он провел апперкот Соломону и благоухающему весеннему Парижу. Но все были уже в очень хорошем расположении духа, и желание уесть хоть в чем-то процветающую буржуазию не состоялось. По нашим же понятиям и воспитанию капитализм и буржуазия непрерывно загнивали.
Позже Соломон вызвал такси, и они с Люси любезно проводили нас во двор. Прощаясь, я обратил внимание, что глаза немолодых людей увлажнились. А Соломон, как старый добрый учитель с сердечными напутствиями пожелал нам счастья. Накануне вечером помянутый, печально знаменитый Тулуз-Лотрек, назавтра предстал перед нами во всем многообразии.
На фото: Культурный центр Жоржа Помпиду, на Монмартре, уличные фокусники.
Продолжение следует...
