Квинтэссенция постсоветского православного гуманитаризма (и причина его бесславного конца):
"Христианство — не что иное, как последовательный гуманизм? Тогда в конечном счете следует признать правоту серьезного, почтенного богословия эпохи Просвещения и либерализма: Христос — это высший учитель гуманности, ее чистейший пример и образец. После этого примера мы знаем, что такое истинная солидарность и самопожертвование.
Но если мы знаем это, к чему тогда еще и вера? Разве не достаточно стремиться к исполнению простых, но притязающих на все наше бытие указаний Нагорной проповеди, которые не заключают в себе ничего мистериального; к чему помимо этого еще тайны веры? Любовь к ближнему может войти в глубины нашей души; к чему эти «установления» веры, которые лишь подчеркивают, что они остаются для нас чем-то внешним?
Пусть христианское бытие означает реализацию; но если мы можем реализовывать только то, что понимаем и для достижения чего можем прилагать соответствующие усилия, то к чему тогда все непонятное, неудобоваримое, не поддающееся усвоению?"
Бальтазар "Верую. Кто такой христианин?"