Тихий цокот уставших настенных часов
Раздавался в унылой квартире.
Тело вскоре досмотрит последний из снов.
На часах семь ноль-четыре.
Нет будильника лучше, чем дым сигарет,
Отравляющих тощее тело.
Телу от роду около тридцати лет,
И оно ко всему охладело.
Алкоголь? Не растопит те залежи льда,
Что давно накопились внутри.
Тело помнит, что было таким не всегда.
На часах девять ноль-три.
Нацепив балахон и потёртый рюкзак,
Тело вновь собирается в путь.
Путь без цели и смысла. Куда-то во мрак.
А часы двенадцать пробьют.
И ни ветер, ни дождь не помеха ему.
Он давно уже с ними един.
Сколько врал он себе: «Лучше быть одному».
И боялся остаться один.
И блуждая часами среди самообмана,
Тело вновь убеждает себя,
Что всё будет иначе. Поздно иль рано.
Скрепя сердце. Зубами скрипя.
День всё ближе к концу. Замыкается круг.
Тело входит лениво домой.
Откупорило виски. «Привет, старый друг».
На часах семнадцать ноль-ноль.
Телу выход из круга найти не дано.
В теле может прижиться лишь боль?
Тогда дело за малым. Открыто окно.
Двадцать четыре ноль-ноль.