Я провожу регрессии в прошлые жизни (РПЖ) с 2013 после обучения Регрессии у Рифы Ходжсон, терапевта Института Майкла Ньютона (Нью-Йорк, США) и получения сертификации 1 ступени Past Life Regression.
Есть ли прошлые жизни, я не знаю. Но...
...Мой опыт проведения регрессий и участия в них в качестве клиента говорит о том, что если пойти немного дальше и заземлить образы, полученные в ходе погружения в прошлую жизнь, найдя аналогию в жизни нынешней, можно получить шикарный материал для психотерапевтической работы.
Такой материал, который добыть другим путем будет очень сложно и долго.
И вот почему... В процессе погружения мы работаем напрямую с подсознанием, и оно выдает нам информацию (в виде образов), которой нет в нашем сознании. А нет ее там потому, что эти события и эмоции оказались настолько не переносимы, что были вытеснены из сознания и глубоко запрятаны.
Пример 1.
Клиентка R.На сессии R увидела себя ребенком в немецком плену. Она обнаружила себя живой в яме с растерянными людьми.
Когда я спросила, с чем в своей жизни она может соотнести эту историю, она вспомнила, что так чувствовала себя в детстве. Ее мать имела свой образ любимого ребенка и криком и побоями заставляла R ему соответствовать. Любые настоящие проявления вызывали у матери ненависть и агрессию. Зато, когда R соответствовала требованиям, ее любили и баловали. И ей пришлось неугодные проявления себя задушить и предъявлять только тот образ, который от нее ожидали. И вот эту задушенную часть личности и напомнил ей ребенок из прошлой жизни.
В своей настоящей жизни R оказалась в плену, где часть ее личности хотели уничтожить, она не имела возможности жить и лежала в яме среди трупов.
Осознав это, нам удалось вернуть к жизни эту часть. И она принесла с собой в жизнь R огромный творческий потенциал.
Пример 2.
Клиентка N.При погружении в регрессию N увидела события Отечественной войны 1812 года. В их поместье были французские солдаты. Она увидела себя подростком, который сидел в комнате с младшими сестрами, а в соседнем помещении французские солдаты жестоко пытали женщину, которая была его родственницей. Апофеозом жестокости стало сдирание кожи с еще живой женщины.
Подросток был объят ужасом. Он не знал, что ему делать, помочь женщине он никак не мог и вынужден был просто наблюдать, как ее истязают.
Ему самому помочь тоже никто не мог, всех мужчин (в том числе, и его отца) вывели на улицу для расстрела.
Заземляя эти образы в нынешнюю жизнь N вспомнила свою маму, которую все детство N «мучили собственные внутренние демоны», а N ничем не могла ей помочь и просто смотрела, как мама страдает.
Переживания детства N, связанные с пьющей мамой и страхом ее смерти от алкоголя, были настолько ужасны, что все чувства были глубоко спрятаны и заблокированы, что не позволяло осознать и пережить происходящие в детстве события.
Взгляд на ситуацию детства со стороны, описанную в очень живописных жестоких сценах, больше не позволил прятаться от своих переживаний. А возможность абстрагироваться от них и пережить сначала в образах чужой (другой) жизни сделала процесс принятия более мягким.
Таких примеров очень много, и все они при правильной последующей психотерапевтической работе позволяют за относительно короткий срок решить глубинные и сложные проблемы.