Когда-то в детстве я была живой, и чувствовала жизнь во всей ее красоте и мощи. Я просыпалась по утрам с ликованием - новый день, новое счастье, прекрасный мир, и все для меня! В переходном возрасте появились сложности в общении с мамой и сверстниками, мальчикам я не нравилась, было больно, и я стала избегать потенциально болезненных ситуаций.
Чувствование жизни уходило постепенно, по мере разрастания боли и страха. Из боязни, что меня отвергнут люди, я перестала смело проявлять себя в общении, стала застенчивой и замкнутой. Раскрывалась только с редкими людьми, в которых видела понимающих и безопасных "своих".
Из страха сделать ошибку перестала пробовать себя в новых областях, не осмелилась учиться тому, что нравилось, и упустила много возможностей найти свое дело в жизни. Сейчас мне 32, и я все еще не знаю, кем хотела бы работать. Я так боюсь неудачи, что не разрешаю себе даже мечтать.
Потом я стала жить с будущим мужем, и увлеклась "ведической женственностью". Пытаясь быть хорошей женой, обрезала много своих качеств, например, изменила стиль речи, стала удобной и мягкой. Отношения с мужем стали внешне идеальными, но я потеряла еще часть себя.
На третьем месяце беременности у меня умер папа. Тут я себе сразу запретила горевать, ведь у меня была цель - выносить, родить и воспитать, и все это сделать идеально. Я читала статьи о естественном родительстве, запоминала, как родить "правильно" и обязательно естественно. Мне некогда было предаваться проживанию горя, нужно было отдавать свои тело, ум и душу будущему ребенку.
Горе потери я с помощью психолога вытащила из себя только недавно, спустя 3,5 года после папиного ухода. Оказалось, что я нахожусь на стадии отрицания, то есть, на самой первой из всех этапов проживания горя. Интересно, что за эти годы у меня почти отключилось обоняние. Все потому, что нельзя отключить одно чувство, и оставить остальные. Механизм тут очень простой - обрубаешь что-то одно, и выключаются сразу все.
Все эти годы, пока я бегала от своего горя, у меня не было наслаждения едой и сексом, меня не радовали творчество, красота природы, приход весны, домашние дела, общение с ребенком. Я превратилась в робота - без чувств, без желаний, с привычной тоской в груди и затаенным страхом, что я тоже умру, как папа. Я тосковала по родительскому дому, который продали, хотя на самом деле скучала по папе.
Теперь я выбираю чувствовать. Я вижу, что мои самоограничения произошли из страха боли. Мне очень страшно чувствовать, ведь, если я откроюсь жизни, я могу что-то потерять и почувствовать себя плохо. Но теперь я понимаю, что, если не пойду в этот страх, проживу оставшуюся жизнь в состоянии трупа. Я буду что-то делать, как-то функционировать, но без самого главного - вдохновения жить.
Я выбираю любить, несмотря на опасность потерять любимого. Он может разлюбить меня, сделать мне больно или умереть. Но мое сердце все равно хочет любить, оно жаждет открыться и быть слабым. В этом смысл человеческой жизни. Если человек не любит, он медленно умирает, что уже начало происходить со мной, когда отключились чувства и появились психосоматические симптомы.
Жить - значит сдаться текущему моменту, расслабиться и оставаться открытым, в то время как в мире может произойти что угодно.