Напрасно мы пошли сегодня в школу – занятия отменили. Вылезли с сестрой из-под уютного одеяла, тащимся по темноте, заглушая датами по истории тянущееся беспокойство. Уроков не жаль – тройка так тройка. С подружками не встречусь: Катериной и Олей. Они тоже сестры, как мы. Живут рядом: на горе, только направо свернуть. Мы играем в похожие игры. Они любят кошек, и мы. Возвращаемся домой в числе таких же “незнаек”, а вдруг они тоже?! Мы переехали из деревни в город пару месяцев назад.
Прохладно. Колючий воздух щиплет за голень через колготки, кусает за локти.
– Пусти, – говорю и смахиваю рукой злодея.
Он хохочет и пускает мурашек по моей спине. Мне остается только передернуть плечи, чтобы они исчезли. Передергиваю. Тащу себя и бессмысленный рюкзак.
А между тем через непроходимые леса нам навстречу мчится железное чудище. Он огромен. Выше меня на четыре метра, бесконечен в длину. Механический зеленый дракон, скрученный из множества разные гаек, болтов и хитрых железок. Рычит так, что гнутся деревья.
Мы с сестрой о нем еще не знаем. Другие тоже.
У нас с сестрой есть целый мир. Наш мир. Но он настолько велик, что хочется в него позвать людей.
Я напеваю песню, смотря себе под ноги.
– Не пой, – бурчит сестра.
Отстаю на пару шагов и продолжаю все равно. Осенние листья плавно разлетаются по обледенелой дороге, состоящей из окаменелой глины. Сапоги носами цепляются за землю, слышится “тырк-тырк”. Чем сильнее пинаю носом землю, тем громче звук. Развлекаюсь. А если повезёт, и встретится лужа с нетронутой ледяной коркой, хрущу в свое удовольствие. Рожденный ритм обрастает множеством чужих и незнакомых звуков. В такт царапаю ногтем по карману, отбиваю носом сапога сильную долю.
– Не фальшивь, – говорю голосом учительницы по фортепиано. Той, что бьёт по рукам за любую нотную провинность.
Сестра, обернувшись, хихикает. У нас одинаковые куртки. Только у меня зелёная, а у неё – розовая. Шапки разные: у меня всегда смешная и нелепая.
Верчу головой в поисках Катерины и Оли. Ага! Вдалеке их тёмные силуэты, свет фонарей помогает разобрать их черты лица и одежду. Идут навстречу. Отлично! Воображение рисует яркую картину встречи. Мы обсудим новости, порадуемся отменой занятий и вместе пойдём домой. Ещё возьмёмся за руки. У меня даже выросли крылья, привязавшись неудобно за ребра так, что стало трудно дышать. У сестры наверное тоже, потому что мы одновременно подались вперёд, ускорив шаг. Нас словно кто-то потянул за веревочку и – сбилась песня. Наш мир схлопнулся до Катерины и Оли.
Есть ли крылья у железного чудища? Я не разглядела. Он так настойчиво стучал металлической чешуей, так тяжело дышал и предупреждающе свистел, но мы не слышали ничего. Когда? Не знаем. Из-за поворота показалась его угловатая голова с ярким фонарем во лбу. Мы ничего не видели, ничего. Только любимых подружек впереди. Стук колес звучит сильнее и тревожнее. А может быть так громко стучит сердце в предвкушении встречи? Ведь от Катерины и Оли меня разделяют всего каких-то три линии железной дороги.
Но люди остановились. Мы, находясь с ними в одном потоке, тоже. И только когда на огромной скорости замелькали вагоны, размазываясь в пространстве, словно пластилин. Я догадалась в чем дело. Поезд точь-в-точь как дракон: могучий, стройный, тяжёлый. Пышит паром, гудит. Пропустим, конечно! Переминаюсь с ноги на ногу, а он все не кончается. Волочит за собой ветер, как консервные банки, а те ударят меня и чуть не сносят. Царапаю по карману нетерпеливую мелодию, между зазорами вагонов ищу желанные лица. Тревожный стук колес проходит через все тело и умножается в районе сердца, отчего неприятно вздрагиваю. Глотаю воздух. Щурюсь. Кончился – наконец-то.
Сейчас отдышусь и сделаю шаг. Я уже вижу девочек, машу им, а они улыбаются так, как будто драконов никогда не видели. А веревочка натягивается сильнее. Шагаю. Через мгновение моего носа почти что касается второе чудище! Оно летит в другую сторону, неся с собой вихрь пыли, и унесло бы нас, сделай мы ещё хотя бы полшага. Мы его не видели и не ждали.
Музыка исчезает, уступив место шуму и белым помехам, как в телевизоре. Я не могу пошевелиться, чтобы отойти назад. Мой голос застрял комком в горле так, что не могу дышать. Откуда ни возьмись над ухом бабахает ругань мужским голосом. Не понимаю, что говорит – что-то про жизнь. Тем более не хочу смотреть на него, признавать ошибку. Прикрываю кончик носа, словно он и правда ранен. В одно мгновение рухнул целый мир. Меня проглотили.
Все идут – мы идём. Крыльев нет – и у нас. Замедленное действо происходящего. Спустя вечность со дна тишины как будто между делом воспаряет сухой голос Катерины:
– Привет.
Мой язык не ворочается совсем, прохожу мимо. Вспоминаю неотвратимые зубы дракона, тешу бедное сердце. Сестра иногда поглядывает на меня, а я как будто прорастаю сквозь руки и спину дракона. Даю ростки: зелёные и внимательные. Дракон свистит издалека, и влажный туман, отставший от своего величественного хозяина, оседает на наши с сестрой плечи. На сестре распускаются незабудки. Мы с ней берёмся за руки и ещё долго не отпустим друг друга.
Утренние сумерки увлекают за собой холод и утопают в прошлом. Через тишину пробивается оживающий шелест листьев. Тонкие веточки деревьев заплетают цветные голоса воробьев и синиц в заново рожденную мелодию жизни. Так обычно вплетает яркие ленты в мою косу мама. Моя жизнь была скучна, как тарелка пресного супа, а чудище подарило мне зелень и соль.