Наша овчарка Инга была удивительная собака. Мы взяли ее в дом маленьким щенком, и она жила у нас больше одиннадцати лет. Более умного и понятливого животного я не встречала. После нее мы много лет держали такс. Таксы тоже славятся как очень умные и сообразительные собаки, но по сравнению с Ингой наши охотники на норных были вроде милых пяти-шестилетних ребятишек по сравнению со взрослым человеком.
Живя бок о бок с людьми, собаки часто перенимают привычки и манеру поведения хозяев и начинают понимать буквально каждое слово. Но говорить они, к сожалению, на умеют. Очевидно, строение челюстей не позволяет им этого. Тем более удивительно, когда они пытаются подражать людям, произнося нечто похожее на слова. Еще больше удивляет, когда они пытаются общаться с помощью такой «речи».
Инга была страшно «разговорчива» с раннего детства. Я обратила на это внимание, еще когда несла ее морозным зимним днем от заводчиков. Щенок всю дорогу что-то наговаривал. Звуки, которые он издавал, менялись по высоте тона, были очень выразительны и порой напоминали гуление ребенка. Придя домой, я опустила мохнатое чудо на пол, и щенок пошел знакомиться с квартирой и домочадцами – моим мужем и дочкой. Обследуя углы и чужие ноги, он продолжал что-то бубнить, ворчать, поскуливать и так далее.
Малыш пришелся ко двору и быстро привык к новой обстановке. Он много играл, бегал, прыгал, порой хулиганил. Особенно мне запомнился эпизод с дочкиным пластилином. Придя однажды с работы, я удивилась, что Инга не встречает меня. Заглянула в комнату и увидела, что щенок сидит на нашем новом красном паласе с довольнехонькой мордашкой, перемазанной в черном пластилине. Соответственно досталось и паласу. Представьте, как смотрелось черное на красном! Потом были разорванные книжки, изгрызенные тапки и туфли, ободранные обои в прихожей и много еще чего. Но все эти неприятности с лихвой окупались общением и играми с нашей Ингой.
В возрасте года она стала очень крупной, сильной и красивой восточно-европейской овчаркой. Клод Лоренц писал, что у волчьих собак, к которым он относил и овчарок, где-то после шести месяцев детское подчинение щенка матери сменяется подчинением вожаку стаи. Это было хорошо видно на нашей собаке. Месяцев до 10 она никого из домочадцев не выделяла, никому особенно не подчинялась и была одинаково ко всем привязана. Но на десятом месяце ее поведение резко изменилось. «Вожаком» стаи она признала меня. Иной раз муж, отпуская Ингу с поводка, не мог ее поймать. Идти домой молодому, подвижному животному не очень хотелось. В таких случаях он звал меня. Ко мне она всегда подбегала по первому зову и вообще, что называется, меня «уважала».
Мы обучали ее основным командам общего курса дрессировки. Она легко и быстро все усваивала, за исключением ходьбы рядом. С этим было туго. Ей надо было повторять эту команду, потому что она частенько выскакивала вперед на шаг-два. Наверно, виноваты были мы – учителя-самоучки. Зато Инга приобрела привычку ходить рядом со мной по квартире, как дисциплинированная служебная собака. Если ей не приказывали лечь или идти на место, она сопровождала меня во всех перемещениях, держась строго у левой ноги. При этом она все время что-то «наговаривала». За годы общения с ней я настолько к этому привыкла, что после ее смерти у меня долго сохранялось ощущение, будто она все еще рядом.
Собака постоянно слышала, как дочь обращается ко мне со словом «мама». Муж тоже частенько говорил что-нибудь типа «наша мама», «мама сделает», «мама скажет» и т.п. И вот в один прекрасный день Инга, выпрашивая что-то вкусненькое, глядя на меня, явственно произнесла: «Ма-м-ма!» Естественно, вкусненькое она тут же получила. После этого собака стала то и дело повторять слово «мама». Со временем у нее оно стало у нее звучать настолько правильно и отчетливо, что муж всерьез говорил, что нужно отучать ее от этой привычки: «Что это, – собака – и такое святое слово произносит!» Но отучаться Инга не хотела. Интересно, что так она обращалась исключительно ко мне. И вообще речь она понимала поразительно, буквально каждое обращенное к ней слово. Я убеждена, что нервная деятельность собак не ограничивается только рефлексами. При таком богатстве эмоций, как у них, и прекрасной памяти, они по-своему мыслят и воспринимают мир на более сложном уровне.
А что думаете на этот счет вы? Пишите, нам интересно ваше мнение!