Пролог.
Громкий, ломкий, истошный крик, разрушил ночную темноту спящего дома. Сбившиеся дыхание, взмокшие волосы забивающиеся в рот и быстрый бег, заставляющий сердце выпрыгивать из груди. И страх… Терпкий, горький, с легким привкусом полыни, запах страха, заставляющий трепетать крылья носа. Он тенью скользил за ней, не сводя с нее глаз, не мигая, наслаждаясь погоней, наслаждаясь охотой. Все начинается с места. Место может быть хорошим, а может плохим и никогда нейтральным. Это место было плохим, и в том не было вины живущих здесь людей. Тому виной было то, что не подвластно человеческому глазу, так же как и разуму.
Рывками она продиралась вперед, вниз по лестнице, к спасительной двери. Электричество то вспыхивало, то снова гасло, даруя всполохи настенным светильникам, и натяжное, тряское шипение телевизорам. Он лениво облокотился на перила лестницы, кинув взгляд за большое, разбитое, стрельчатое окно. Она не убежит от него. Не сегодня. Он довольно наигрался со своими куклами, а теперь, как опытный кукловод, завершив свою маленькую пьесу, вполне может отрезать ниточки.
Ночь уже давно вступила в свои права, и большой, круглый, окрашенный красными всполохами диск луны, так же лениво наблюдал за происходящим с небосклона, отражаясь в битом стекле, лежащем на каменной дорожке. Свет луны путался в окрашенных кровью волосах раскинувшего руки мужчины, замирая в его остекленевших глазах, подсвечивая тонкую струйку крови, застывшую в уголке его губ, освещая тягучую лужу, растекшуюся ореолом вокруг его головы.
Далее следуют эмоции и предупреждения. Эмоции тоже не могут быть нейтральными. Ненависть, презрение, злость, и лишь в краткие минуты проблески доброты. Он смирился с этим. Крик внизу нарастал, к нему добавились нервные, глухие удары о входную дверь. Он поморщился от неприятного звука, тенью скользя вниз. Последняя кукла тоже сломалась. Зачем, ну зачем они пытались его выгнать? Но игра стоила свеч. Он был за ее спиной. Видел дрожащие плечи, влажные от бега волосы. Слышал прерывистое дыхание и ускоренное сердцебиение в груди. Чувствовал ее страх и металлический привкус крови. Еще пара минут и он снова уснет, покроется пылью, и наступит долгожданный покой. Она вздрогнула, когда он обхватил ее за плечи, чувствуя как ее крик застыл в горле, как по телу быстрой волной пробегает дрожь. Он видел как на ладони все ее мысли, все ее страхи, и поврежденный разум. Кукла сломалась, и ее уже не починить. Он наклонился к самому ее уху, оскалившись.
- Поднимайся…
Ее глаза остекленели и она обернулась, не видя его, не замечая, и стала подниматься по лестнице. Ее тело все еще продолжало дрожать, и разум пытался взбунтоваться, но она не смела его ослушаться. Не сейчас. Босые ноги медленно поднимались все выше, на третий этаж, и ветер из разбитого окна развивал подол ее ночной рубашки. Он скользил за ней, чувствуя упоение нарастающее внутри. Она остановилась, повернувшись спиной к окну, продолжая остекленевшими глазами взирать на поглощающую лестничный пролет тьму. Он встал напротив нее, стараясь запомнить ее черты. Тонкое лицо, синяки под темными глазами, припухлые губы, и конечно обрамление. Тугие, шоколадные волосы. Ему нравилась его игрушка. Она смотрела прямо на него, но он знал наверняка, она его не видит. Нагнувшись к ней, он произнес:
- А теперь - лети.
На ее точеном лбу пролегла едва заметная морщинка, а темные брови сдвинулись. На мгновение ее взгляд принял осмысленное выражение и снова остекленел. Она попятилась, остановившись у самой кромки окна. Он невольно залюбовался своей красивой куклой, на фоне кровавой луны. Раскинув руки, она отклонилась назад, полетев вниз. Он скользнул ближе к окну, разглядывая творение своих рук. Теперь его куклы сломались окончательно. Изломанные, разбитые, и стекло, как их обрамление. Он скользнул в бок, преодолевая расстояние, остановившись у тяжелого секретера. Все заканчивается вещью. В его случае, маленькой, изящной фарфоровой балериной. Он оглядел ее, как драгоценность и, сделав несколько шагов назад, опустился в матерчатое кресло, уложив руки на подлокотники, продолжая, не мигая смотреть на нее. Покой и тишина, до следующих пришельцев. Он выдохнул, прикрыв глаза. Пьеса закончилась. Занавес.