Очаровательная проказница, 1991, Жак Риветт
4 часа эстетического удовольствия для любителей хрупких француженок и фигуративной живописи. Важно повторять, что вы смотрели этот фильм многократно и просто включаете его, когда устаете от мещанских экивоков окружающего вас мира. Рассуждайте о женской красоте: молодая Эммануэль Беар восхитительна, а постаревшая Джейн Биркин берет талантом. Говорите, что заворожены сценами написания эскизов и работы с натурщицей. Что работы Бернара Дюфура напоминают вам позднего Матисса и раннего Пикассо. Уйдите домой пораньше под предлогом «пересмотреть альбомы любимых художников в тишине с бокальчиком мерло». Оцените завистливые взгляды в ваш адрес. Вы великолепны!
Голова-ластик, 1977, Дэвид Линч
Здесь не стыдно признаться, что Линч – ваш любимый режиссер. Его эволюция и уход от нарратива заставил вас переосмыслить логику мироустройства, которой нет. Свои истории Линч как будто писал с вашей жизни. Авангардная драматургия, сюрреализм и мотивы двойственности мира делают этот фильм вашей настольной энциклопедией. Не стесняйтесь использовать оценочные суждения «Это красиво», «Это гениально», «Это велико». Универсальность этой инструкции в том, что она подходит под все фильмы Линча – от «Твин Пикса» до «Внутренней империи». Не забывайте также сказать, что для вас Линч – в первую очередь художник, как Гринуэй - режиссер, а Цветаева – прозаик.
мама! 2017, Даррен Аронофски
Чтобы не прослыть снобом, добавьте в ваш список современный фильм. Интеллектуал Аронофски вполне подойдет. Здесь все очень просто: достаточно выписать все библейские аллюзии, которые есть в фильме. Начиная с раны на ребре, мотива братоубийства и жертвенности, заканчивая аллюзией на первородный грех. Называйте картину манифестом хаоса, причудливой жанровой экскурсией и медиа-притчей. Снисходительно улыбайтесь, говоря, что любите иногда посмотреть кино попроще.
Заводной апельсин, 1971, Стэнли Кубрик
Смотреть этот фильм стоит только после прочтения одноименного романа Энтони Берджесса. На языке оригинала, разумеется. Что не составит труда, так как роман пестрит славянизмами типа moloko, koziol, svolotsh, kal, а также жаргоном кокни, которым вы в совершенстве владеете. Социально-философский подтекст и анализ ультранасилия не затмит для вас девятую симфонию Бетховена и увертюру из оперы «Вильгельм Телль» Джоаккино Россини. А эстетика ранних 70-х позволит внести разнообразие в собственный гардероб. Например, попробуйте надеть котелок, пластиковые трусы поверх белых штанов, заправленных в берцы, и разбавьте образ легкомысленными накладными ресничками на один глаз. В таком виде вас сразу примет за своего все просвещенное общество!
Зеркало, 1974, Андрей Тарковский
Тарковский – наше все. Не стесняйтесь козырять именем главного русского гения от кино в любой ситуации – от поликлиники (многозначительно обозвав злых бабок в очереди звенящей пошлостью), до приема в иностранном посольстве (здесь достаточно будет сказать, что итальянский период творчества Тарковского провален, а духовная эмиграция лишила его фильмы укорененности пространства, что находит подтверждение в философских идеях П.А. Флоренского). Выучите названия эпизодов фильма и говорите всем, что ваш любимый – горящий сарай или сцена в типографии. Упоминайте фамилию Рерберга, говоря о важности тандема режиссер/оператор. Добейте всех цитатой из «Мартиролога» - «Человек, который не стремиться к величию души, - ничтожество».
