Рязань, село Константиново, Сергей Есенин...
Когда меня мать в детстве сюда привозила, все виделось как-то по-иному.
Память коварна, особенно детская. Огромный памятник (на фото есть) запомнился, как находящийся именно в Константинове. Однако он в Рязани.
А в Константинове — виды. И дом Есенина, его место силы, его территория. И береза — правда, уже не такая белая, как в том стихотворении из далеких школьных лет, — под его окном так и стоит. И ветхий шушун, в котором мать встречала — висит на стене.
А у меня на стене все мое детство и юность висел его портрет. Тот, знаменитый, где он с трубкой. Тогда он казался взрослым дядькой. Сейчас кажется мальчишкой. Другие плакаты менялись — от "Ласкового мая" до черт знает какой степени тяжести металла, а Есенин, прочно занявший свое место в моем доме, был незыблем. Висел и смотрел, словно что-то сказать хотел, красивый такой и добрый. Это, конечно, был не просто портрет, а какое-то огненное начертание...
Как сейчас слышу гостей, и пение матери под фортепиано. И "Гуляку" слышу, и "Шаганэ", и "...что в далеком имени Россия, я известный признанный поэт", и "Мне осталась одна забава...". А "Пой, гармоника, скука, скука" мать читала уже без фортепиано. Но это звучало, словно в три фортепиано.
Будет ностальгировать. Лучше стих вот абсолютно запредельный давайте почитаем.
- - - -
Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.
Старый дед на пне сухом в дуброве,
Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: "Вишь, какой убогой,-
Знать, от голода качается, болезный".
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь...
И сказал старик, протягивая руку:
"На, пожуй... маленько крепче будешь".
Роман БОГОСЛОВСКИЙ