Работал Александр Иванович не один. Ему помогали ассистент Пётр и Дарья Прокофьевна, хирург со стажем. Пётр был молодой парень, когда вся жизнь ещё только «у порога» и сулит лишь розовые дали. Он учился в медицинском на отделении нейрохирургии и «подавал большие надежды», как принято говорить. Дарья Прокофьевна уже прошла половину жизненного пути и смело могла сказать, что жизнь состоит не только из розового цвета: уходишь в розовую даль – приходишь в синий тупик. И такое бывает.
Со стороны Александра Ивановича, быть может, было ошибкой взять Петра ассистентом при создании прекрасной молодой девушки, но как учёный, он ни о чём, кроме науки, больше и не думал. Для него результат был на первом месте. А Петра он счёл вполне подходящей кандидатурой для роли своего ассистента, основываясь на его умственных способностях.
Но для молодого человека наука существовала на втором месте, а на первом, как ни крути, была молодость со всеми вытекающими последствиями. А последствия не заставили себя долго ждать: Пётр влюбился в творение профессора ещё на промежуточном этапе, когда фембот только создавался. И его преследовали мечты, как и всякого влюблённого человека: он представлял себе, как они гуляют под луной, как он держит её за руку, как пьют кофе с коньяком у него дома, как … да впрочем, мало ли, что может нафантазировать голова влюблённого человека! Сейчас молодой человек направлялся в лабораторию. А профессор смотрел на девушку, созданную им, и думал, какое имя ей дать. Она молча улыбалась ему в ответ.
- Я столько бессонных ночей провёл, создавая тебя, - говорил он ей, - но ни на минуту не переставал надеяться, что всё получится! Надежда жила во мне все эти дни! Да! Надежда! Точно! Тебя будут звать Надеждой, Надей! Надеждой на всё прекрасное и лучшее, образцом чего ты, собственно, и являешься.
В этот момент послышался шум около двери в лабораторию. Это Пётр сел мимо стула, увидев открывшуюся ему картину: улыбающуюся, прекрасную Надю, совсем живую!
- Да, мой мальчик, да! Мы сделали это! – воскликнул профессор, ничуть не обращая внимания на состояние Петра, и тут же кинулся к телефону. Набрав какой-то номер, он сообщил в трубку: - Всё получилось! Всё готово. Переводим под наблюдение.
Тут следует ещё кое-что добавить. Надя сделана как универсальная динамическая личность. Своего постоянного характера она не имеет, у нее совершенный эмоциональный интеллект вкупе с абсолютным рационализмом. А это значит, что то, как она себя проявит, зависит от личности того, с кем Надя здесь и сейчас будет взаимодействовать, то есть она всегда может подстроиться под визави. Хорошо это или плохо? Впереди ещё ряд наблюдений, чтобы понять, кого на самом деле создал профессор со своими подручными: безвольную машину, не способную к проявлению собственного «я» или же всё-таки полноценную личность, умеющую думать.
Наконец, увидев, какими глазами Пётр смотрит на Надю, профессор «пришёл в себя». Он накрыл обнажённую фигурку девушки покрывалом и позвал Дарью Прокофьевну. Женщина увела Надю к себе. Начинался этап наблюдений за Надей, за её поведением в социуме, которое скурпулёзно будут записывать в дневничок Александр Иванович и Дарья Прокофьевна.