Пролог >>>
11:52
Вопреки моим опасениям в квартире было относительно прохладно - всего лишь двадцать девять градусов. Я закрыл все форточки и включил кондиционер. Решил было уже позвонить родителям Альки, но передумал. Нужно было привести сперва самого себя в рабочее состояние под душем. Десять минут в струях прохладной воды, потом полотенце и шорты. И вот уже жизнь становится не такой противной.
А если ещё вытащить из морозильника пяток сосисок и сунул их в печку, она может показаться симпатичной…
Несколько минут работы кондиционера хватило для того, чтобы я почувствовал себя в одних шортах некомфортно. Отыскав в спальне и натянув новые майку и носки, я вернулся на кухню и включил в фоновом режиме телевизор. Вытащил из брякнувшей печки обед.
Сосиски с горчицей и с черным хлебом, найденным во все той же морозилке, пошли на ура.
Да, с такой жизнью было можно жить дальше.
Когда я расправился с последней сосиской, засвистел кипяток. Бросив щепоть зеленого чая в ошпаренный чайник, я налил в него кипяток и стал ждать, когда можно будет пить чай... На экране телевизора какой-то мужик ловил сомов. Изрядно повозившись с огромной рыбиной при вываживании, он ее отпустил, мотивируя свои действия тем, что ему важен не результат, а сам процесс. Да и рыба, мол, возвращается обратно в реку... Тоже мне, рыболов-спортсмен. Мучает рыбу, которая после таких истязаний, скорее всего, сдохнет через день другой... Тебя бы самого подцепить на крючок за губу и потаскать на лодке по реке...
Я налил себе в чашку чай и собрался было приступить к торжественному мероприятию... Как назло кто-то в этот момент позвонил в дверь. Рука у меня дрогнула и чай выплеснулся из чашки на мою правую коленку. Я чертыхнулся. Поставив чашку на стол, я вытер коленку полотенцем и отправился в прихожую. Вздохнув и посмотрев с надеждой на бейсбольную биту в корзине с зонтиками, я приоткрыл дверь.
- Что надо? - спросил я.
- Могу я видеть Ярослава Леднева? - поинтересовался в свою очередь хлипкого вида субъект лет двадцати пяти с папкой из кожзама в правой руке.
Сквозь дверной глазок он выглядел более внушительно.
- Можете. Это я.
- Лейтенант Дегтярев, уголовный розыск, - сказал субъект и предъявил мне свое удостоверение.
Не показав большого желания изучать документы гостя, я шире распахнул дверь и предложил:
- Проходите.
Когда Дегтярев вошел, я закрыл за ним дверь и скорчил скорбную рожицу бите. Мол, в этот раз не повезло, но терять надежду не стоит.
- Прошу, - я махнул правой рукой в сторону кухни.
Дегтярев двинулся в указанном направлении, я прошагал следом за ним. На кухне мы уселись за стол.
Друг против друга.
- Зеленый чай будете? - спросил я. – Говорят, помогает от жары.
В отличие от Иванова и его напарника Дегтярев был мокрый как мышь. Сразу видно, что парень больше работает ногами.
- Спасибо, - ответил Дегтярев. - Не откажусь.
Я достал с полки вторую чашку и плеснул в нее по восточному обычаю долю малую чая.
- Еще? - спросил я, когда Дегтярев поставил пустую чашку на стол.
- Пока достаточно. - Дегтярев вытер платком крупные капли пота, выступившие у него на лбу.
- Тогда перейдем к делу, - сказал я.
- К делу так к делу, - начал Дегтярев. - Я пришел по поводу Алевтины Соколовой. Вы ее знаете?
Дежавю, подумал я
Повторение, мать учения.
Или это проверка того, что я только что наговорил Иванову и Варварову? Чушь! Какая еще проверка?! А может, Алька меня разыгрывает таким образом? Но вроде бы за ней ничего подобного не замечалось ранее...
- Да. Я ее знаю, - ответил я. - Мы некоторое время с ней встречались.
- Когда вы видели ее последний раз?
- Десятого мая...
На вопросы Дегтярёва я отвечал на автомате. Вскоре мне это надоело. Я посмотрел на часы и сказал:
- Извините, мне нужно позвонить.
- Пожалуйста, - ответил Дегтярев.
Я встал, протянул руку к телефону, висевшему на стене, и снял трубку. Набрав номер и дождавшись соединения, я сказал в трубку:
- Штерн, здравствуй. Это Леднев.
- Привет, Яр. Как у тебя дела? - спросил мой начальник - майор ФСБ Штерн.
- Норм. Только приехал с дачи.
- Понятно. Так что ты, отпускник, хотел?
- Мне нужно выяснить, что из себя представляют три человека.
- Это как-то связано с твоим Васильевым?
- Вряд ли, - ответил я.
- К какому сроку нужны данные?
- Час назад.
- С тебя причитается.
- Само собой.
- Имена.
- Сейчас, - я прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Дегтярева: - Покажите, пожалуйста, еще раз ваше удостоверение.
Дегтярев без вопросов выполнил просьбу. Я продиктовал Штерну данные из удостоверения:
- Дегтярев Максим Филатович. Лейтенант. МУР. Удостоверение за номером [censored]. На вид двадцать пять лет. Сухой. Хлипкого телосложения. Лицо узкое, глаза серые. Сейчас волосы ежиком. Скорее всего менты подтвердят, что это их человек...Теперь о двух других. Представились они мне тоже бойцами МУРа. Фамилии: Иванов и Варваров. В удостоверении Иванов числится Сергеем Валерьевичем. Номер не запомнил. Но на вид удостоверение было похожим на настоящее. Документы Варваров мне не показывал. По именам друг друга при мне не называли. Иванов - капитан, Варваров вроде бы тоже дослужился до капитана. Приехали на серой Субару. Госномер [sensored], регион 99. Иванов с меня ростом, Варваров на пол головы выше. Двигаются хорошо. Какая-то бывшая спецура. Слышали о допросах. Сомневаюсь, что они простые легавые. У обоих дорогие зубы и не менее дорогой прикид. На одну зарплату такое уверенно носить не получится.
- О чем именно они с тобой говорили? - спросил Штерн.
- Об Алевтине Владимировне Соколовой.
- Что она натворила?
- Пока не знаю. Кстати, проверь и ее. Я имею в виду, нет ли ее фамилии в сводках начиная с десятого мая.
- Яр, ты имеешь в виду убийство?
- Да.
- Что еще?
- Пока все.
- Как только получу данные, я тебе перезвоню, - пообещал Штерн и отключился.
- Итак, товарищ лейтенант, фамилии Иванов и Варваров вы только что слышали, - сказал я. Дегтярев, соглашаясь, кивнул. Я продолжил: - И в связи с чем они прозвучали, вы тоже уловили. Поэтому у меня два вопроса к вам. Первый - что случилось с Соколовой? И если вы на него сейчас не ответите, - предупредил я, заметив на лице Дегтярева некоторые сомнения по поводу того, отвечать ему мне или нет, - то мы на этом нашу беседу закончим.
- Я отвечу, - произнес лейтенант. – В любом случае вы вскоре все сами узнаете.
У меня замерло сердце.
Неужто я был последним, кто видел Альку живой?!
- Алевтина Соколова пропала десятого мая этого года, - сказал Дегтярев.
- Не убита, а пропала? - переспросил я.
- Пропала, - ответил лейтенант. -Ее разыскивают согласно заявлению родителей.
- Так, - выдохнул я. Сердце слегка отпустило. - Когда поступило заявление от предков Соколовой?
- Это ваш второй вопрос? - спросил Дегтярев.
Вот наглец!
- Нет. Это продолжение первого. Так что там с заявлением?
- Оно поступило двенадцатого июня. Хотя сами родители пытались отыскать дочь еще начиная с двадцать второго мая, когда вернулись из командировки в США. Перед этим они никак не могли дозвониться до нее.
А у нас сегодня с утра девятнадцатое июля, отметил я про себя.
Во как.
- Кто-нибудь видел Соколову после меня? - спросил я.
- Пока вы крайний.
- Почему так долго искали меня? Больше месяца! Ведь я наверняка со своей машиной попал на глаза камер в аэропорту!
- Вы помните, какая была погода накануне десятого мая? – кисло улыбнулся Дегтярев.
- Ночью с девятого на десятое дождь лил как из ведра. Но утром десятого уже светило солнце, - сказал я, не понимая, к чему клонит милиционер.
- А по каким проселкам вы мотались перед аэропортом? Причем так, что ваши номера на машине оказались заляпаны грязью?
- Да, - согласился я с Дегтяревым, - мою машину в тот день не мешало бы помыть. Но мой портрет в аэропорту не был настолько гря...
Договаривать я не стал. Восьмого мая я вернулся после "отдыха" во Владикавказе, где мы с ребятами помогали местным орлам в деле о взрыве в конце апреля. А девятого я уже вместе с отцом накрывал парник на даче. Вечером мы отметили с помощью отцовских настоек открытие дачного сезона. Причем отметили так, что ни я, ни отец утром десятого не услышали звонок будильника. Когда я все же проснулся, то сразу вспомнил об Альке и понял, что опаздываю на встречу с ней. Я вскочил и начал судорожно собираться. Бриться не стал. Одел первую попавшуюся под руки одежду. Как потом выяснилось, ею оказалось то, в чем я накануне работал на огороде. Спрятал налитые кровью глаза за стеклами черных очков, а опухшее лицо прикрыл полями камуфляжной панамы. Сел в старую отцовскую «девятку» и прямо с дачи рванул в Шереметьево. Проселками... В Москву я не заезжал. Парковаться на стоянке возле пассажирского терминала аэропорта мне не пришлось, потому что Алька, как мы и договаривались перед ее отлетом, уже стояла на автобусной остановке за пределами территории аэропорта и ждала меня.
Минут десять всего ждала.
Я тормознул на остановке, открыл дверцу и позвал ее. Она меня тогда даже сперва не узнала... И еще удивительно, почему меня ни разу не остановили в Москве с такой рожей и с таким грязным авто...
- Вы со своей машиной попали в объектив лишь одной из камер службы безопасности аэропорта, - сказал Дегтярев. - Но сняли вас так, что ни номера толком не видны, ни ваше лицо. С номерами даже компьютер не помог.
- Значит, вы перебрали всех знакомых Алевтины, - предположил я. - И только после этого нашли меня.
- Не нашли, а лишь узнали вашу фамилию и где вы живете. Но вас в московской квартире не оказалось.
- Я все последнее время жил на даче, - произнес я.
- Если бы вы сегодня не появились в квартире, я бы завтра вскрыл ее.
Я не поверил словам лейтенанта. Он, как Иванов и Варваров, в курсе того, что я еще капитан ФСБ. Прежде чем вскрывать мою квартиру, он обязан был связаться с моим руководством и выяснить, где я могу находиться и как со мной связаться.
- А кто все-таки узнал мой портрет? - спросил я.
- Родители Соколовой. С десятой попытки. И то после обработки снимка на компьютере. Я ведь сперва не сильно искал девушку. Она взрослый человек. Самостоятельная. Могла куда-нибудь уехать в глушь, в Саратов, не предупредив никого. Вы сами в курсе, что за ней числится такой грешок. Наличные деньги у нее, по словам родителей и знакомых, были. Так что я не спешил, хотя по ее счетам никаких движений и не совершалось. Старый же телефон она вполне могла разбить о стену…
Дегтярев сделал многозначительную паузу.
- Да. Если Альку хорошо достать, - сказал я, - у нее не заржавеет.
- Когда получил ваши снимки из аэропорта семнадцатого июня, - продолжил мент, - я снова пошел по знакомым Алевтины. Думал, мне сразу скажут, кто ездит на такой рухляди и с такой недельной щетиной на лице. Вряд ли это мог быть кто-то из чужих...
Я хотел было спросить у лейтенанта, почему он не узнал, кто в прошлом году забирал Альку из аэропорта после ее возвращения из Греции... Но меня что-то остановило. Я задумался над тем, что же это было... Вспомнил о хороших зубах Иванова, о том, как его напарник участвовал в беседе, из которой вытекало, что Алька везла контрабанду... Ага! Вот что меня остановило: про Алькин чемодан лейтенант Дегтярев у меня ни разу не спросил. Вопросы, которые он мне задавал об Альке, были теми же самыми, что и вопросы Иванова и Варварова. Но лейтенант ни разу не обмолвился об Алькином багаже. Для него было важно отыскать саму Альку... А для Иванова и Варварова – ее багаж.... Возможно, лейтенант и не подозревает о поездке Альки в Грецию и моей роли в ней.
Зазвонил телефон. Я снял трубку:
- Алло.
- Яр, это ты? - спросил Штерн.
- Да, как ни странно, - ответил я. - Уже все выяснил?
- Не все, но многое, - признался Штерн. - Твой лейтенант действительно из МУРа. И он как раз занимается поисками гражданки Соколовой. Она в розыске. Теперь что касается Иванова и Варварова. За МУРом служебной машины с номером, который ты мне назвал, не числится. В базе данных гаишников с этим номером действительно есть "Субару", но она принадлежит гражданину Воротынцеву Николаю Арсеньевичу, который ничем не связан с нашими доблестными органами. Идем дальше. Пока что я не выяснил есть или нет в МУРе люди с фамилиями Иванов и Варваров. Согласись, это не самые редкие фамилии. Однако могу сказать точно - менты с фамилиями Иванов и Варваров никакого официального отношения к делу пропавшей Соколовой не имеют.
- Адрес Воротынцева у тебя есть?
- Да.
Штерн продиктовал мне его и спросил:
- Записал?
- Нет. Я его и так запомню.
- Как знаешь. У меня все.
- Тогда передавай привет всем.
- Обязательно.
- Пока, - сказал я и, повесив трубку, посмотрел на Дегтярева: - Что будем делать дальше?
- Я так и не услышал ваш второй вопрос, - сказал лейтенант.
- Вы знакомы с офицерами милиции Ивановым и Варваровым? – спросил я.
Дегтярев задумался. Потом сказал:
- Насколько я помню описание людей, продиктованное вами своему товарищу, никого похожего на них у нас нет. Как я понимаю, они представились сотрудниками МУРа и спрашивали вас о Соколовой?
- Да, - сказал я.
Лейтенант оказался смышленым парнишкой. Интересно, запомнил он номер "Субару", который я слил Штерну?
- Наверное, родители Соколовой обратились не только в милицию, но и к кому-нибудь еще за помощью в поисках дочери, - осторожно предположил лейтенант.
- Возможно, - поддакнул я.
Однако я сильно сомневался в том, что Иванов и Варваров действуют по просьбе родителей Альки. И скорее всего после официального сыскаря Дегтярева ко мне заявятся частники, которые тоже будут задавать вопросы об Альке. Причем их, как и лейтенанта, в отличие от Иванова и Варварова, не будет интересовать ее багаж. Да, сто пудов, так и будет. Три команды, которые ищут Альку. Две просто чтобы ее найти, а одна, чтобы отыскать товар, который она приволокла из Египта. И самое интересное, все три, пусть пока еще две, практически одновременно вышли на меня. Судя поэтому, у них - один и тот же информатор.
- Когда родители Соколовой признали меня на снимке? - спросил я у Дегтярева.
- Шестнадцатого июля.
- Сегодня девятнадцатое. Значит, вчера и позавчера вы наводили справки обо мне?
- Да.
- Кому вы докладывали о том, что нашли меня?
- Своему начальнику, майору Арутюняну, - ответил лейтенант. - Больше никому.
Мда... А кому доложил этот армянин, поди узнай! Я посмотрел в окно. Высоко в небе плыло одинокое белое облачко.
Дегтярев кашлянул, пытаясь привлечь мое внимание.
- Да? - сказал я, повернувшись к лейтенанту.
- Вы не могли бы показать мне дом, возле которого высадили Соколову? - спросил он.
- Разумеется, - ответил я. - Вы на машине?
- На своих двоих.
- Жалко, - вздохнул я. - Придется ехать в Перово на метро.
14:27
В Перово мы оказались через час. На небе стало появляться все больше и больше облаков. Конечно, дождем и не пахло, но жара вроде бы пошла на убыль. От метро до нужного места мы прокатились на трамвае без кондиционера.
- Остановился я здесь, - сказал я Дегтяреву, показав на припаркованный «гольф» во дворе дома, где я расстался с Алькой.
- Вы тогда выходили из машины? - спросил лейтенант.
- Да. Нужно было вытащить чемодан Алевтины.
- А где она находилась, пока вы возились с ним?
- Стояла рядом, - сразу ответил я.
- Просто стояла или высматривала кого-нибудь на улице?
Я задумался.
Действительно, что делала Алька, пока я, выбравшись из-за руля на улицу, обходил машину? В аэропорту Алька сама засунула свой чемодан на заднее сидение, я даже не успел предложить ей свои услуги в этом деле.
Теперь я понимаю, она тогда явно спешила. Но здесь, в Перово, ее спешка куда-то улетучилась. Наверно я уложился во время, за которое она планировала сюда добраться. И она милостиво позволила мне за собой поухаживать...
Так что она делала, когда я не смотрел на нее?
- Мне кажется, - сказал я, - по сторонам Алевтина не озиралась. И она все время держалась возле меня. А как только чемодан оказался на тротуаре, она взяла его за ручку и, попрощавшись со мной, потащила его вон туда, - я махнул рукой в глубь двора, образованного пэобразным домом и кирпичными гаражами.
- Соколова назвала вам нужный адрес сразу в аэропорту?
- Да. Вернее она назвала не точный адрес, а лишь сказала, что нужно ехать на Третью Владимирскую улицу.
- Вы ехали через город?
- Разумеется, нет. Я проехал по МКАДу, а потом на Горьковском шоссе свернул в город.
- Вас не удивило, что Соколова не попросила заехать во двор дома?
- Слегка удивило, - сказал я, - но тогда я не придал этому значения. Я просто подумал, что здесь живет ее нынешний кавалер, а у Алевтины есть ключи от его квартиры. И ей неудобно приводить в эту квартиру или даже во двор дома человека, который, как я полагаю, вы уже знаете от ее родителей, делал ей предложение выйти за него замуж, а она ему отказала. Да и вид у меня был в тот день не очень презентабельный.
Дегтярев некоторое время переваривал услышанное, потом спросил:
- Соколова пошла во двор, а вы сразу вернулись в свою машину?
- Да, - сказал я. - Она еще не успела дойти до угла дома, как я уже сидел за рулем.
- Она спешила? - спросил Дегтярев, прикинув на глаз расстояние между домом и тем местом, где мы стояли.
- По-моему, нет.
- Мимо вас, пока вы стояли у тротуара, кто-нибудь проходил?
- Несколько человек. Но ни их лиц, ни даже кто это был, мужчины или женщины, я не помню.
- За Соколовой или перед ней кто-нибудь шел?
- Нет. Прежде чем отъехать, я глянул на спину Алевтины. Между нами никого не было. Когда она отходила от машины, возле дома тоже было пусто.
- А дальше? В самом дворе?
- Не знаю.
- Не возражаете, если мы пройдем к подъездам? - спросил лейтенант.
- Нет, - сказал я.
Мы прошли вдоль стены дома и оказались во дворе. Ничего особенного в нем не было. Обычный двор дома, который был построен еще до начала массового строительства панельных многоэтажек. Парадный фасад шоссе Энтузиастов... Во дворе находилась большая детская площадка. На ней и около нее копошились дети от совсем маленьких, только что научившихся ходить, до таких, которым уже не интересны куличики из песка, а нужно что-то большее За малышней присматривало несколько мамаш и бабок. На нас с Дегтяревым никто из них не обратил внимания. Я посмотрел на лейтенанта и по его горящим глазам понял, что он собрался броситься на дно опросов местных жителей. Мои слова о том, будто где-то здесь мог жить Алькин кавалер, вселили в Дегтярева надежду, что розыски Соколовой близятся к завершению. Или, по крайней мере, впереди забрезжило что-то похожее на это. Я оценивал предстоящие беседы с жильцами близлежащих домов совсем иначе. Иванов и Варваров, когда говорили со мной, не просили меня показать им место, где я высадил Альку. Само место моего расставания с Алькой их не волновало! Это могло быть лишь в том случае, когда они еще до нашего разговора знали о конечной точке Алькиного маршрута. И эта точка находилась в Перово, в одном из домов на Владимирских улицах. Но до нее Алька со своим багажом так и не добралась. По-моему, Иванов и Варваров в этом были уверены на сто процентов. Собственно говоря, вполне могло быть и так, что Алька, пройдя дворами, должна была выйти на Вторую Владимирскую, где ее ждала машина с человеком, работающим на хозяина Иванова и Варварова. И уже на этой машине Алька отправилась бы на рандеву с теми, кому она везла свой товар. Скорее всего, так все и планировалось. Ведь если Алька везла контрабанду, то ее подельники с одной стороны должны были убедиться, что за ней нет хвоста, а с другой - не подставить себя, если такой хвост все-таки есть. И лучшим вариантом здесь был я - капитан ФСБ со своей машиной, хоть и не посвященный в Алькины планы, но способный, ко всему прочему, обеспечить ее безопасный проезд из аэропорта в город... Что-то не то, подумал я. Если бы подельники Альки знали обо мне, то наверняка нашли бы меня еще в мае, в тот же день, когда она прилетела. Однако этого не произошло... Но... может, это и не важно? Допустим, Алька просто сказала, что у нее есть надежный человек, который привезет ее в город из Шереметьево. Мое имя называть своим подельникам не стала. Зачем их пугать моим званием и тем, чем я занимаюсь? Кто их знает, как бы они прореагировали на это... Возможно, Алька вообще должна была ехать из аэропорта на такси. И мой вояж в аэропорт чисто ее импровизация... Экономия денег, приятная компания в лице русскоязычного водилы и все такое... Так что я высадил Альку на улице. Она вошла во двор. А за нами на улице наблюдали. Никто за Алькой во двор не потащился. Никто не поехал следом за мной. Все шло гладко, строго по плану... Наблюдателей вряд ли было много. Не больше двух человек. Все-таки это не органы, чтобы использовать при нужде для слежки десятки людей и машин... И находились они только на улице. Потому что во дворе, где в случае чего чужака могут запомнить аборигены, а потом описать ментам, этих наблюдателей размещать было никак нельзя... Так вот, наблюдатели отрапортовали, что все пучком. Человек в машине, что стоит на параллельной улице или в ближайшем переулке, ждет с минуты на минуту Альку, но... проходит время, а ее нет.
Человек смотрит на часы и на то место, откуда должна выйти Алька, а ее нет.
Проходят все возможные сроки. Человек в машине дает сигнал, что Алька не появилась. Все, кто причастен к Алькиной контрабанде, всполошены. Но они боятся сунуться во двор. Вдруг там менты? Время уходит. Наконец они понимают, что если бы Альку повязали менты, то их самих уже бы взяли. Поэтому они решают послать своих людей во дворы по Алькиному маршруту. Люди идут, смотрят вокруг, но ничего подозрительного не видят. Спрашивать аборигенов про Альку они опасаются... Но возможно, почти за два месяца они что-то и нарыли.
А ко мне сегодня явились только для того, чтобы выяснить, причастен я к Алькиному исчезновению или нет.
Дегтярев подошел к лавочке, на которой, словно воробьи на ветке, сидели пенсионеры. Я неспешна присоединился к лейтенанту. Он уже приготовил фотографию Альки и, представившись, стал показывать ее пенсионерам. Альку никто припомнить не мог. Я посмотрел на дом. Одному человеку для того, чтобы обойти все квартиры в нем, понадобится много времени. Я сочувствовал Дегтяреву. Но таскаться хвостом за ним мне совсем не хотелось. Когда лейтенант закончил с первой партией туземцев, я отвел его в сторону, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
- Я полагаю, вы застряли здесь надолго, - сказал я.
- Видимо, да, - согласился со мной Дегтярев. - У вас есть лучшие варианты того, как искать Соколову?
Варианты у меня, конечно, были. Но говорить о них Дегтяреву я пока не собирался, поэтому и сказал:
- Ничего конкретного мне в голову не пришло. Просто я хотел сейчас с вами расстаться.
- Я думал, вы мне поможете, - сказал лейтенант со слезой в голосе. - Я думал, судьба Соколовой вам не безразлична...
Соплей мне только сейчас не хватало!
- Послушайте, - перебил я лейтенанта. - Я сильно сомневаюсь, чтобы здесь жил какой-нибудь знакомец Соколовой.
- Но вы же сказали, что...
- Так я думал десятого мая. Сегодня я думаю совершенно иначе. Да вы сами пошевелите мозгами. Вы ведь уже общались с родственниками и друзьями Алевтины. И разве кто-нибудь из них сказал вам о том, что у нее последнее время был бой-френд, живущий в отстойном, с их точки зрения, Перово?
- Нет, - ответил Дегтярев после небольшой заминки.
- Значит, ей не было никакого смысла скрывать от меня место, в которое она направлялась из аэропорта. То есть скрыть-то она от меня его скрыла, но совсем не по той причине, о которой я думал десятого мая.
- Может, у нее был не парень, а женщина? - предположил Дегтярев.
- В нашем случае это одно и то же. Без разницы, мужик или женщина. Будь у Альки здесь сексуальный партнер, об этом наверняка все бы знали. Не такой Алька человек, чтобы прятать от окружающих свои постельные приключения.
- Вы так уверенно об этом говорите...
- А то вы не копались месяц в ее нижнем белье! – раздражено сказал я. - И будто вы до сих пор не поняли, что она за человек и что ей надо!
Дегтярев слегка смутился. Видимо он хорошо представлял образ жизни Альки.
- Так вы предлагаете мне не заниматься опросом здешних жителей? - спросил лейтенант.
Я вздохнул.
- Я вам ничего не предлагаю. Но вам все равно надо проверять мои показания. Вдруг я вам наврал.
- Я верю, что вы лишь привезли сюда Соколову и больше с ней не встречались, - сказал Дегтярев.
- Вы-то верите, а как насчет вашего Арутюняна? - спросил я. - Ему одних ваших слов будет мало. И без поквартирных опросов вам не обойтись. Понимаете?
- Понимаю.
- Ну раз так, то и занимайтесь этим. Только без меня. Потому что я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь узнал на снимке Соколову, которая проходила через двор десятого мая, - сказал я и, подумав, добавил: - Зато почти наверняка вам скажут, что вы не первый, кто ищет Соколову в этом дворе.
- Вы имеете в виду людей, нанятых родителями Соколовой? – спросил Дегтярев.
- Не только.
- Кого еще? - насторожился Дегтярев.
- Я не знаю, кто они. Но в том, что они искали здесь Альку, я уверен.
Лейтенант внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Вы что-то от меня скрываете.
- Ничего я от вас не скрываю. Вы знаете о случившемся не меньше моего.
- А вы не боитесь, что я задержу вас по подозрению в причастности к исчезновению Соколовой?
- Не говорите ерунду, - отмахнулся я от Дегтярева.
- Ладно, - бросил он. - Делайте что хотите.
- До свидания, - сказал я и протянул лейтенанту руку. Он сделал вид, что не заметил ее, буркнул что-то невнятное на прощание и пошел общаться со старшим поколением.
Обидчивый какой.
15:42
Я еще раз осмотрел двор. За моей спиной осталась Третья Владимирская улица. Прикинув примерный план окрестностей, я двинулся тем маршрутом, которого два месяца назад вполне могла придерживаться Алька, направляясь на встречу со своими партнерами... Как напомнил давеча Дегтярев, накануне прилета Альки из Египта в Москве прошел ливень. Так что утром десятого лужи во дворах еще не просохли и срезать углы по газонам было опасно - можно увязнуть по колено. Это сейчас, в жару открытая земля во дворах мало чем отличается по твердости от асфальта. А возможно, она и тверже асфальта. У земли ведь температура плавления намного выше чем у асфальта...
Я оставил слева по борту детскую площадку и внушительные гаражи туземцев. Дворовой асфальт через сто метров нырял под арку дома . Сквозь арку я слышал шоссе Энтузиастов, по которому мчался нескончаемый поток машин. Гул этого железного потока был фоном для всего происходившего во дворе.
За спиной осталась такая же арка, выходящая на Третью Владимирскую.
Пройдя сквозь дом, я оказался в переулке с тротуарами и проезжей частью. Я остановился и повертел головой. Теперь я мог свернуть направо и оказаться на шоссе Энтузиастов, или двинуться налево, чтобы выйти в переулок соединяющий две Владимирские улицы. Оба варианта, в смысле проходимости и проезда в мае, казались мне равнозначными.
Я подбросил монетку, сжульничал и свернул налево.
Я глянул на часы. Время близилось к вечеру. Во дворах было оживленно. Я даже сошел с тротуара, чтобы разминуться с небольшой компанией молодежи, двигавшейся мне на встречу. Аборигены, кто пешком кто на личном авто, скоро начнут возвращаться с работы домой. Но когда я в мае простился с Алькой, было еще около половины одиннадцатого утра. Обычно дворы в спальных районах Москвы в это время выглядят вымершими. Поэтому вряд ли Альку с чемоданом беспокоили встречные пешеходы... Утром десятого мая в этих дворах на Альку мог случайно напасть какой-нибудь гоп-стопник. Но этого не было. Обычный грабитель бы огрел Альку по голове чем-нибудь тяжелым, схватил вещи и сделал ноги. Прятать же тело Альки такому грабителю было опасно - его могли за этим делом заметить из окна любого ближайшего дома. Дворы здесь практически на ладони. Есть, конечно, несколько мест, скрытых от посторонних глаз, но Алька с дорогим товаром в них бы не сунулась по своей воле... Я так же не думал, что Алька сама инсценировала свое похищение, чтобы прикарманить товар. Она достаточно здравомыслящая особа и должна была ясно понимать, что у нее нет никаких шансов после такого кидалова продолжить ту жизнь, которой она жила. Даже появись у нее на руках миллион у.е. после реализации привезенного товара. Она бы просто не смогла бы потратить этот миллион в той норе, где ей пришлось бы прятаться от своих дорогих партнеров! В общем, очевидно, если Алька сама себя не похищала, то это сделал кто-то другой. И этот другой был прекрасно осведомлен об Алькиных планах на десятое мая. Он знал откуда она прилетит, что будет у нее в чемодане.
Или на ней самой.
И самое главное - похитителю было известно, куда Алька приедет из аэропорта и что она будет делать в этих дворах... Я еще раз внимательно осмотрел окрестности. Неожиданно выскочить из кустов или машины здесь было невозможно. А любой другой вариант организованного похищения, в котором участвует больше двух человек, Алька б наверняка просчитала и немедленно дала знать о нем своим партнерам - когда она уходила от меня, Алька держала в левой руке мобильник. Стоило ей лишь подать сигнал, ее партнеры сразу кинулись бы на помощь. По крайней мере они засекли бы любую подозрительную машину или человека, покинувшего эти дворы. Но этого не произошло, и Алька, для ее партнеров, словно испарилась здесь десятого мая...
Я вышел на Вторую Владимирской, параллельную Третьей. Глянул по сторонам. Справа светофор перед выездом на шоссе Энтузиастов. Поближе - два киоска, газетный и жвачный, возле автобусной остановки на той стороне улице, где я стоял. Продуктовый и промтоварный магазины в доме прямо напротив меня. Несколько машин припаркованные на обеих сторонах улицы. И десятки людей спешащих по своим делам мимо меня.
Если Альку здесь ждали, то ее партнеры не могли найти лучшего для этого места. Даже в одиннадцать утра здесь должно быть оживленно.
А теперь мне нужно было решать, что делать дальше.
В смысле поисков Альки.
Переговорить с родителями или отправиться по адресу хозяина "Субару", на которой приезжали ко мне Иванов и Варваров? К ним ко всем у меня имелись вопросы. Но сперва мне следовало вскрыть банкомат…