Этим утром Булухта начала с короткого освежающего душа. Под дробь дождя Фома и проснулся. С утра пасечники запланировали ехать на омшаник за ульем-даданом. Селить в него пойманный рой. Бурелом не спеша собрал рюкзак, оделся в походное. Времени было достаточно и Фома погрузился с головою в обработку отснятого материала. Пролетел час. Загодя они с псом расположились на веранде и принялись ждать Степаныча. Хутор как на ладони и «головастика» они увидят сразу.
Вчера Фома решил проверить, как сохнут веники на чердаке. На пороге он нос к носу столкнулся с едва оперившимся птенцом трясогузки. Тот не ожидал визитов и лихорадочно заметался по чердаку в поисках убежища. Панику его усиливала мамаша. Сидела на заборе и вопила на своём птичьем языке о конце света. Пару раз малыш пытался пройти сквозь запылённое стекло окна. Слегка оглушённый, нырнул под кучу реек и затих там. Всё это время он беспрерывно пищал. А родительница, переместившись на конёк крыши, сыпала инструкциями по спасению от человека.
Проверив веники, Фома быстро спустился, извинившись за беспокойство. Скоро растревоженное семейство трясогузок пришло в себя. Вечером на веранде птицы долго жаловались Тане на непозволительное поведение Фомы.
Рассвет был формален. Облака спорили с солнцем и рассеивали его жизнедарящий свет. Пролетали мимо молоковозы. Трясогузки ловили завтрак чаду. Степаныча всё не было.
Три минуты не опоздание. Тем более для начальства. В сарае для хранения ульев выбрали подходящий дадан, вооружили его рамками, подобрали крышу.
- Повезло нам с погодой Лёша. Успеем спокойно улей приготовить, – крутил баранку Степаныч.
На летней кухне Фома быстро почистил рамки и натянул проволоку. Дед навощил их. К выезду на пасеку экипаж был готов.
Улей сгрузили у ручья. Мыть удобнее. Первым делом, памятуя вчерашнее, Дед с Буреломом свалили старую черёмуху. Потом старый пасечник подробно объяснил молодому как моют ульи. Рассказал, как поймать рой до его посадки на дерево.
- Нет ничего проще, - вещал Дед. – Берёшь роялку, мажешь изнутри «Унироем», кладёшь на пузо и встаёшь перед ульем, откуда выходит рой. Тут главное поймать момент выхода первых пчёл. Учись слушать. Они, роясь, гудят по-другому. Бродяги сразу пойдут в ловушку, запах матки их влечёт. Постоишь минут двадцать-тридцать и рой у тебя в руках. Самый лёгкий способ. Если зевнул выход, но рой не привился ещё – вешай роялку на треногу около улья.
Для подстраховки они заранее поставили треногу. И повесили ловушку, смазанную «Унироем».
- Пусть стоит. Уже готова к работе. Только перенеси к улью, откуда пошли. И порядок, – наставлял Дед Фому. – Останется потом только снять роялку. Просто и без затей.
Проинструктировав таким образом ученика Степаныч уехал на хутор. А Фома тем временем взялся за улей. Полтора часа мыл и скрёб он корпус и магазин, пока те не засияли. Потом чинил порванный положок, коим закрывают улей сверху.
Был уже четвёртый час пополудни. И можно было наконец перекусить. На полноценный обед времени не было. Пасечники перекусили сотовым мёдом с хлебом вприкуску. Рамку с сотами Фоме оставил Дед. Что и говорить обед просто царский.
К вечеру приехал Степаныч. Делом пяти минут было установить улей, набрать в него рамки, сверху накинуть магазин. Среди рамок с вощиной поставили одну с открытым расплодом, одну с мёдом и по краям две суши. Так рой сразу возьмётся за труд и признает улей своим.
- Теперь неси рой, - велел Степаныч.
Бурелом со всеми предосторожностями доставил роялку из укромного уголка под черёмухой. Рой тихо гудел.
- Вот смотри, чем хорош «дадан». Роялка входит в улей без проблем. А в «рут» роялку не поставишь. Встряхиваешь над ульем. Пчёлок тревожишь.
Дав рою время перейти в корпус, убрали ловушку и закрыли улей. Рой взялся обживать дом. Новоселье.
- Вот и поставили тебе улей. Твой будет. Теперь ты точно поймёшь, каково это, пасечником быть, - огорошил Степаныч Фому.
Бурелом не ожидал такого поворота. Остро взглянул на Деда и зардел ушами. Он не знал, как относиться к столь щедрому подарку. И смущённо пробормотал:
- Благодарю.
Неловкий момент минули и мужики взялись за работу. Добавили в сильные семьи магазины и корпуса. Скоро предстояло качать мёд. Для Фомы это дело было пока незнакомым.
Трудились ещё час. Потом косили траву для кроликов.
Утомлённые Гард и Фома тряслись в кузове, тесно прижавшись друг к другу. По сторонам смотреть уже не было желания.
За тазиком салата из свежих овощей Фома в красках описал свой день Тане.
А потом была баня…
Снято Canon EOS 7D, объектив Canon 18-200