...Вечером 15 июля 1943 года летчика Леонова самолетом доставили в Елец. Однажды утром, открыв глаза, он увидел пожилую женщину, которая, проходя мимо, зачем-то потрогала рукой лежавший на тумбочке шлем и тихонько отошла. А вскоре возвратилась, поправила Леонову постель и ласково сказала:
— Давай-ка покормлю.
Леонов несколько дней лежал неподвижно, вверх лицом. Плечи туго стянуты бинтами. Кормить его нужно было из ложки. Почти всегда делала это Полина Потаповна. Поначалу он посчитал ее за медсестру. Но та объяснила: «На медсестру не училась, а в госпитале у меня совсем простая работа — резать хлеб. Раненых много, и каждый день приходится кромсать ножом сотня буханок».
— Но почему ко мне столько внимания? Ведь нас вон сколько здесь лежит, — спросил однажды Леонов,
— Мне-то всех одинаково жаль, всем хочется помочь. Только ты, — Полина Потаповна кивнула на шлем, — как понимаю, летчик и такой молодой, как мой сын. Вы даже похожи чем-то.
Она рассказала, что сын ее тоже летчик. Раньше часто писал, а теперь что-то весточки нет. Приложила платок к глазам, сказала тихо:
— Может, и он ранен, не встает с койки, и ему, может, чья-нибудь мать поможет.
В госпиталь часто прибегали младшие дети Полины Потаповны Тимка и Лена. Они подружились с Леоновым. Уж очень интересно рассказывал он о жизни летчиков, о воздушных боях.
Леонов быстро поправлялся. Уже стал «ходячим». Но это еще не конец лечения. Врачи сказали: ему предстоит сложная операция. Хирургов же, которые могли бы ее сделать, здесь не оказалось.
Провожая Леонова, Полина Потаповна просила:
— Пиши, сынок.
— Напишу, обязательно напишу, мама.
Мама! Как-то Леонов рассказал, что его родная мать умерла еще до войны. Отец, правда, жив, но давно ушел к другой женщине в соседнюю деревню и забыл о малолетнем сыне. Детство прошло то у родственников, то в детдоме. Кончится война, а возвращаться некуда.
— Кончится война, приезжай к нам в Елец. Жив останется мой сын, братом тебе будет.
С тех пор Леонов стал называть ее мамой. И когда приехал в госпиталь, в подмосковный поселок Расторгуево, первое письмо отправил Полине Потаповне. В подмосковном госпитале у него появились друзья. Больше всего подружился с молодым летчиком Костей. Он лежал неподвижно, автоматной очередью пробиты обе ноги. Леонов охотно помогал ему во всем.
Как-то Леонову сообщили: на его имя пришли деньги из части. Как он обрадовался! Теперь-то ему будет что послать Полине Потаповне, которая так нуждается в материальной поддержке. Сразу же отправил в Елец денежный перевод на две тысячи рублей. По тогдашним ценам сумма пустячная — пяток буханок хлеба. Но это все же помощь.
С нетерпением ожидал письма, почему-то опасался, что Полина Потаповна станет его корить. И вот: «Леонов, вам посылка».
В ней было немного домашнего печенья, сало и даже баночка вишневого варенья. Все это Леонов разделил между ранеными.
Так вот распорядилась Полина Потаповна его, леоновскими, деньгами. Он был очень раздосадован, посылал ведь, чтобы ребят поддержать. Тут же сел писать письмо. За посылку благодарил, но без упрека, хотя мягко высказанного, не обошлось.
Письмо свернул треугольником и собрался было опустить в почтовый ящик, что висел у входа в госпиталь, но его остановил Костя.
— Что-то постель у меня расползлась, поправь простыни.
Леонов подошел к нему с треугольником в руках.
Что случилось с Костей? Побледнел, на лбу стала выступать испарина. С трудом привстал на локтях, спросил:
— Ты откуда узнал адрес моей мамы? Небось написал, что я тяжело ранен? Кто тебе дал ее адрес?
— Успокойся, своей маме я написал.
— Не обманывай, я из Ельца, Полина Потаповна Голышкина — это же моя мать.
— Нет, тут что-то не так...
Присев на краешек Костиной койки, Леонов все, как было, рассказал.
— Верно, мама писала, что пошла работать в госпиталь.
И Костя вдруг широко улыбнулся:
— Что ж, братьями будем!
— Спасибо, Костя!
И Леонов прильнул к небритой щеке друга.
Теперь они часами не расставались. Костя все приглашал Ивана в Елец после войны. Они потом не раз бывали в этом древнем русском городе вместе, и Полина Потаповна встречала Ивана с такой же нежностью, как и родного сына Костю, который тоже вернулся в строй...