«Она была всё — девочкой, девочкой… Потом, вдруг, — раз! Потяжелела фигурой, напряглась лицом. Набрякла веками и посуровела взглядом. Показалось, ударил кто. И она не смогла пережить…
Из девоньки перешагнула в тётку. Обабилась — нескладно, неумело. Без удали и уверенности! Что так — и нужно, и должно быть! Ибо, природа. Не поспоришь.
А она. Перетерпевала навалившееся и не заметила как. Поплыла образом. Если всё время крепишь своё внутри — внешнее летит в тартарары. Охоткой! И сама — замёрзла птахой обиженной. А выглядеть стала — купчихой на Пасху. Дородна, окладиста, велеречива. За день. Не обойдёшь! Я смотрела и так мне жаль было. Птичку ту. Голосом тонким, о любви трепетно певшую. А теперь — всё про безысходное и горькое. И костолома, крылышки обломавшего, хотелось лбом чугунным — да, об пол. Да, в синяки, в крови. Чтобы запомнил — ирод! — как малое тяжёлой рукой давить.
А, ин, он и сам. Потерян. Недоумён. Жалок… Как всё случилось?..
И были — девочка и мальчик. А перевернулись — в бабёшку, крутобокую. И мужичка-охальника. Виски седые — а ума не нажил...»
***********************************************
"Меж молотом и наковальней —
Какая доблесть и позор.
Лежу, внимая. И печаля
Взор.
Меж августом и пол июлем,
Стекаю к краю сентября.
Держу удар, не понимая.
Зря!
Меж ужасом и тёплой верой.
А Вы попробовали так?
Хожу, перебивая вены.
Чудак!
И нету выхода и входа.
И почерк — у меня в крови
Огонь. Какая дивная свобода!
Погонь…"