Глава 5 "Точка отправления", окончание

В ночи вершится множество чудес, ибо нет того, кто мог бы возвести преграды и раздать имена. Цветёт папоротник, перешёптываются камни, справляют свадьбы горы, поднимаются на битвы деревья, воды морские рождают детей своих.

Ночь - время без солнца, время старого порядка, забытых правил и запрещённых укладов. Время без бремени. В полглаза Луна бдит с неба за идущими - добрая хозяйка, любящая детей своих.

Было то не близко, но и не далеко, в одну из ночей года холодного, но сухого, меж последним листом палым и первым снегом белым. Шла девочка домой от подружек по улицам родного городка, не выдающегося ничем в общем-то - проросли люди каменными башнями своими на опушке леса, да добывали что-то в холмах рядом с оным - не великой ценности, но и не зряшное, судьбы свои как могли сплетали, да жизнь пытали.

И вот дошла она до околицы - пяти шагов сделать до поворота на с детства знакомую улочку не успела, как обмерла. Со страху ли, с удивления - и сама потом сказать не смогла бы. Да видно ей стало, что в домике стареньком, сгоревшем ещё когда она босоногим озорником бегала, свет разгорается и затухает. Медленно так - как дыхание. Цвета несдешнего, ненашенского - вроде и зелёный, а вроде и синий. А может и нет вовсе света никакого - а стон это гулкий да протяжный.

Не поломана она была, да волей крепка - не забита чужими запретами, бился в ней огонёк любопытства и полезла она в тот домишко. Как вошла на двор - забора уж и не было там почти - так и второй раз обмерла. Ночь то безлунной была - а тут засветила, ярко как фонарь. И домика перед ней уже и не было - одни столбы косые стоят, там где углы раньше были - да фундамент. И что-то в глуби, в погребе видать, светится и ворочается будто.

Набрала воздуха она в грудь тогда, перекрестилась - хоть и советской школы была - да шагнула по шатким досточкам, хоть одним глазком на чудо невиданное глянуть. Видит - и правда в подполе что-то. Дома притом вовсе вокруг и не наблюдается считай - одни полы, да огарки торчат где стены были, всё в саже, одна тропинка к лазу чистая-читая. И нигде ни снега, ни листьев нет. Осторожно пошла тогда девчушка - сажи не касаясь, по тропке неведомо кем оставленной, да как возникшей. Подходит к лазу то, а внизу шар разноцветный, да здоровенный - с человека сидящего размером, светится и вроде как рябью дрожит. Пригляделась она - будто клубок ниток увидала, самых разных - от шерсти серой до злата тонкого. Только вот нагнулась она слегка, чтоб видно было получше - иль уж её сам клубок тот к себе сманил, только вот упала она, оскользнулась. Прямо в клубок тот и свалилась.

Не вернулась она домой и где она нынче - близкие и не ведают. Видели её случайные люди в ту ночь - кто говорит на вокзале, кто говорит на дороге стояла. Да всё мельком, невпопад, не запомнили, не приметили, не расспросили. Но ты за неё не бойся - новую она себе жизнь в ту ночь нашла, новую судьбу - да не одну, а множество на выбор легли. Так и идёт по сию пору той вновь выбранной дорожкой. Да только когда в тех краях, где её осень застала, наступает ночь первого снега - не выходит она больше из дома. Довольна, видать выбранным.

Секунды было достаточно. Калитка ударяется о столб забора, девушка вздрагивает и вспоминает зачем она здесь. Впереди дверь. Высокая, но непривычно узкая дверь на хорошем и добротном, но миниатюрном, крылечке из единого бревна.

Вдохнуть холодный воздух - глубоко и медленно, втягивая сам свет луны, не боясь, пропуская местные силы сквозь себя.

Выдох. Закрыть глаза, зажмурить. Цветные мошки носятся кругами, успокаиваются. Мгновенье тьмы - полностью окутывающей веки. Вдох. Грудью - воздух, глазами - свет. Выдох.

- АЙХА!

Успокоиться. Участок вокруг также тих. Все местные молчат - но её очевидно заметили, восприняли благодушно и, видимо, рады тому, что она попыталась с ними заговорить. Эдакое “Добрый вечер” вышло. Города совершенно не слышно. Только позвякивает что-то внутри дома - за дверью.

- Дедушка Питер, дедушка Питер - я к вам за советом пришла, от Антонины Марковны!

В доме зазвенело. Колокольчики - да нет, не звонко. Не бубенцы. Много металла - словно кто-то монеты пересыпает горстями. Дверь приоткрылась - будто ветер толкнул, чуть подалась назад, но закрываться не стала.

- Заходи. - пропел голос, совершенно молодой и сильный, наполненный чем-то стальным и однозначным.