Камни ступеней ведущей из метров лестницы ворчали под ногами людей, тихо и сухо - только потому и было слышно их, на фоне из стаявшего снега. Снег! Совсем же забыла. Анна открыла сумка - контейнер был на месте, но в нём был конечно же уже не снег, а грязная водица. Ну хоть не протекло, и то хорошо. Убирая свои скудные улики назад в сумку она поняла, что зря не взяла хоть каких-то личных вещей пропавшего. А кровь могла бы быть и совсем не его. И бабушке она не сказала, что её набрать успела... Но уже поздно. И действительно - ноги сами несли её, а вот внимание всё было слишком в сумке и в мыслях. Вокруг была уже совсем ночь. Совершенно глухая - как часто бывает в этих краях зимой.
Анна не боялась темноты - пока в ней не было тьмы, отсутствие света не мешало ей продолжать получать информацию о мире вокруг. А когда знаешь - уже не так боишься. Разум одерживает победу над диким и пугливым зверем внутри, уверенно и спокойно прокладывая маршрут. По крайней мере на время - она ещё не до конца умела пользоваться всем этим сложным внутренним механизмом самоконтроля и хаосом моря эмоций.
В окружающей её ночи не было ничего необычного или злонамеренного. Но иллюзорность и неустойчивость мира сохранялась. В один момент даже начало казаться, что она идёт по огромному грибному лесу - где каждый дом этакий здоровенный гриб. И лес становится всё ниже и ниже - будто она выходит из него. Девятиэтажки постепенно сменяются хрущёвками, те редеют и перерастают в частный сектор и его узкие однопроездные улочки, почтовые ящики у калиток, заборы, ворчащих за ними собак - не знающих лаять или нет, вроде идёт кто-то, а вроде бы и нет. Легко, словно тень она скользила между пронзительно острым светом фонарей и густым ночным воздухом. Впереди показался дом. Просто один из многих на улице, старый, ветшалый, один из тех на которые взглянешь и задумаешься - заброшенный или нет, а может хозяева только на выходные приезжают. Но дорогу тянуло прямо к нему, словно и не было вокруг больше ничего.
Калитка. Старая синяя краска, почти уже облезшая, а может и зелёная вообще - фонарь далеко, видно плохо. На ней старое ржавое кольцо-ручка. Изразцы на окнах - не самое обычное явление, кстати - некогда белые, а теперь проглядывающие серыми проплешинами дерева. Покосившийся заборчик из досок, над ним как-то странно отсюда, если стоять близко - возвышается крыша, словно перспектива начинает ломаться и нарушаться. Небо темно и будто бы его вовсе нет, как нет и мира вокруг - а за калиткой кажется вообще ничего нет, словно всё что она сейчас видит - заплатка на теле мира, скрывающая обычное ничто.
- Нельзя бояться. Вперёд.
Собственный голос придаёт уверенности. Она трогает калитку, вращает кольцо, скрипит старый засов. Шаг, ещё один. Свет.
Луна льёт с неба словно поёт. Звёзды ярки так, что невольно начинаешь верить в сказки о куполе небес, закрывающем мир от вечного света и дырки звёзд в оном - там где свет особенно ярок и настойчиво жаждет взглянуть на мир.
Старый домик припорошен снегом, но сбит крепко и кривизна его, вся покосившаяся и отваливающаяся структура создана нарочно - как заставший хаос, как современная архитектура из кривых зданий. На нём нет ни следа краски - только дерево и лёгкий привкус тайны.
Она на секунду - даже меньше - замирает и видит изменившийся мир вокруг. Вдыхает холодный и чистый - совсем не городской - воздух и вспоминает сказку, услышанную в детстве. Тихий бабушкин голос, свечи на столе, мурчащий чёрный кот. Сколько же ему лет? - мелькает мысль. Но вал воспоминаний захлёстывает полностью и столь же быстро стекает. Секунды следующей достаточно - чтобы снова прожить весь тот вечер.