Слякоть хлюпала под ногами, бесконечное зарево закатного неба тянуло к себе душу, голоса прохожих сливались в единую музыку. Анна гуляла у входа в метро, откинув капюшон и завязав поплотнее шарф - чтобы слушать, но не простудиться. Музыка слов людского потока не была ни гармоничной, ни приятной - по крайней мере сегодня. Беспокойство было разлито в воздухе, острыми и злыми эмоциями люди перекусывались меж собой вживую и по телефонам. А Анна пыталась разобрать знаки среди этих слов - найти её наставника было очень непростым делом.
- ..ты представляешь? Мясо купила - и тухлое! Вот ругаться иду назад..
- ..супца я там отведал, с черепахой. Ну что скажу тебе - мясо как мясо..
- ..не врач, а мясник какой-то! А ещё вторая столица!..
Когда с человеком, произносящим последнюю фразу, Анна уже просто таки столкнулась, заслушавшись людским гомоном, стало ясно - вот она, подсказка. И кажется даже понятно куда опять занесло этого старого безумца.
Смартфон послушно засветился экраном, карта города по запросу "Мяс" мгновенно предложила улицу с прекрасным названием Мясная.
Ну да, ну да. И река рядом, всё как он любит.
Людей в метро было очень много, девушка отдалась на волю потоку, вынырнув из него в нужный момент и скользнув в только что приехавший вагон удобно устроилась на сиденьи - путь предстоял неблизкий, хоть и без пересадок. Закрыв глаза она просто слушала пение железа под своими ногами, ворчание старой обшиквки поезда, стук поезда - ритмы, мчащие сталь сквозь землю и тьму. Мысли свободно текли от необычного происшествия к уютному дому, чёрный пушистый кот на коленях, хороший чай, завывающий за окном ветер… Метро расслабляло её, в отличии от многих других людей. Возможно она просто умела жить с ним в мире.
Выйдя на Балтийской, девушка некоторое время постояла, вглядываясь в мир вокруг. Она любила границы и контрасты - живой, суетливый, пышущий скоростью и светом мир подземки резко контрастировал с погружающимся в зимнюю ночь городом. Ей предстояло слиться с этим состоянием - потому что место назначения хоть и располагалось рядом с центром, но было уже достаточно мрачным и малолюдным. А не выделяться - первое, чему её научили, основы так сказать безопасности и выживания.
Первое время глядя на того, кто её этому учил - Анна думала "Ну то есть чтобы хорошо сливаться с окружающим миром нужно делать всё ровно не так, как делаешь ты".
А потом поняла - это просто высший пилотаж. Он был настолько "не отсюда", настолько вне ритмов и шаблонов, что заметить подобное существо обычному человеку просто невозможно. Точно так же они не видят и многие действительно жуткие вещи.
Учитель. Герман. Не его имя, конечно же - скорее очередная шутка. Немец, сбежавший в детстве в таинственную Россию ещё при царе, незаконно перешедший границы (здравого смысла - добавляла в этот момент бабушка), живший в городе с самого своего появления так, будто жил тут вечность. Колдун, бродяга и просто "безумец, поцелованный Невой", как его характеризовала мать, когда отправляла Анну учиться.
За этими размышлениями Фонтанка и Обводной остались позади и дорога перешла последнюю на пути текучую воду - канал Грибоедова. Глухая речка текла в его берегах, не обращая внимания ни на что, кроме себя и того, что творилось в её водах. Бесполезный собеседник, захочешь от неё чего-то - не узнаешь.
Мясная шла от канала до речки Пряжки. Короткая безлюдная улица, даже улочка, на две трети из обычных старых питерских домов - вполне жилых, а на оставшуюся треть из какой-то мрачной застройки и полупромышленных заброшек.
Анну интересовала середина улицы. Там была детская площадка, которую сложно было не запомнить - криповые синие черепахи и жёлтые медведи, стоящие друг напротив друга, словно какой-то фанат Кинга намеренно возводил здесь ритуальную площадку. Если немец и был где-то здесь, то начинать поиски следовало именно с площадки. Пришлось порядком сконцентрироваться, чтобы увидеть тот слой реальности, на котором находился Герман.
И действительно - на одной из черепах покачиваясь сидел человек. Высокий, невероятно тощий, с длинным сухим лицом, увенчанным острой седой бородкой и конечно же одетый совершенно ненормально. Сиреневый тюрбан на голове, тело в облегающем чёрном комбинезоне - на него даже смотреть было холодно - на ногах лёгкие тёмно-синие сапожки. На кистях рук звенели браслеты, какие носят танцоры трайбла.
Оседлав черепаху он раскачивался на ней с закрытыми глазами, словно скакал куда-то вдаль - медленно и плавно. Выглядело это не только безумно, но и весьма комично - скакун был мягко говоря не под рост всадника.
Сделав спокойный вдох - и это сокровище лучший специалист по метагеографии в Петербурге - Анна зашла на площадку.
Старик заметил её появление. Он улыбнулся не открывая глаз и стал напевать. Сначала неразборчиво, затем всё громче и громче - “Гимн морю и горам” Высоцкого. Пение было непростым - он отделял, разграничивал, замыкал. Детская площадка на небольшое время стала словно маленьким отдельными космосом, ограниченным лишь черепахами и медведями. И наконец - не открывая глаз - он заговорил.
- Девочка пришла, известий принесла, пришла да сама, да не про себя, опять не сидится, не спится, не летится пташке вольной - чертит, светит, поёт этим стенам, этому небу...
Анна любила его слушать - даже когда он нёс совсем непознаваемую чушь. В голосе Германа поскрипывали двери и окна всего города, которым жил этот человек. Вот и сейчас заслушалась, минуту не отвечала, наслаждаясь звуками.
- Молчит, слушает, люблю когда меня слушают, хорошая ты девочка.
Старик открыл глаза и резко встал, секундой оказавшись возле девочки. Секунду назад она была у входа на площадку. Сейчас же они оба стояли возле того медведя, напротив которого “скакал” колдун.
- Говори.
- Дядя Герман, здравствуйте. - на это “дядя” он улыбнулся мягче, в глазах заиграл синий огонёк. - я тут такое нашла, такое - не поверите!
- Отчего же, поверю, пташка, выкладывай свои семена, посмотрим что за история из них вырастет, развлеки старика.
- Я с Гражданского Проспекта еду, там недалеко от школы - в колодце восьмом - случилось что-то. Силу кто-то обрёл - да так шарахнул, что я аж за два квартала почуяла и как ужаленная час бегала искала кто, что да где. Я расспросила как положено местных, но что сказали - не поняла. Мол, чудище там было - его, говорят, личное - и он это чудище того-с. А оно возьми, да и растай - как так, дядь Герман, разве чудища тают? Я таких не встречала. А ещё руны мне сказали миражей бесчувственного огня бояться - это что, это как?
Старик засмеялся.
- Ох стрекочешь, налетела птаха на старое пальто, всю пыль из меня повыбила, повытрясла, вопросами закидала. Как же тебе ответствовать то, чудная ты пичужка, сложный узор рисуешь ты словами, думать буду. А пока скажу одно - чудища, что тают - таковые как есть бывают, да не подумай, реальней они любой смертной твари, хоть плоти в них ни на грош нет, одна грусть да страх… - взгляд Германа ушёл куда-то вверх и словно остекленел. - Да, - не меняясь лицом сказал он. - Есть такие звери, что не стучатся в двери…
Анна уже привыкла, что в таких случаях можно только ждать и уселась на ту же черепаху, на которой парой минут назад пытался галлопировать колдун. Черепаха была неожиданно тёплой - и от неё даже шёл лёгкий пар словно подогревалась откуда-то изнутри, снега вокруг неё, кстати, тоже не было.
Скрипучий голос отвлёк девушку от изучения терморегуляции каменной рептилии
- Огонь без чувств - это без человека огонь, вышедший из сердца оного, лишёный их так сказать в виде искры творения извечной, а мираж - он и есть мираж. Та зверушка, с которой этот твой неизвестный пробуждённый от сна вселюдского сразился - скорее всего из тех же миражей и есть, что плотью не обладаючи в мире плоти ходить могут как тварь живая, созданная. Одно не пойму - что тебя то в этом задело, любви вроде как не горит, корысти тоже не вижу - что ж ты мечешься, стариков гоняешь? - тёмно-синие, как воды Невы, глаза смотрели на Анну.
- Боязно мне за человека того, дядь Герман, сама ж дурочкой очумелой была без году неделя. Он же один сейчас совсем, а ещё местные сказали - что у него душа треснута, это ж плохо наверное, в печали он большой или разум у него трещит от открывшегося. Только ж я не знаю кого ищу - знаю только где, да и то...
- Молодая, а какая ответственная. Делать тебе нечего, пташка - ни гнезда, ни дела тебе бабка не найдёт никак, всё учит, да учит - а тебе летать хочется, вот и ищешь ты где крылышки то расправить. Ладно, помогу я тебе. Иди, ищи этого своего нового знакомца - парниша это, кстати, верно тебе говорю, как сейчас вижу, пониже меня, да повыше тебя ростом, волос тёмен, длинен, да взлохмачен. Лица не вижу. Лети, пташка, пытай крылья.
- Спасибо вам, дядя Герман! - девушка подпрыгнула с гостеприимной черепахи и радостно чмокнула старика в щёку, - помогли вы мне! Теперь точно найду!
И, разве что не подпрыгивая, Анна побежала по Мясной, на ходу проверяя сообщения - не написал ли Игорь. Пора спасать незнакомца! Главное, чтобы бабушка не узнала.