Яна пришла поздно. Мать, накрученная разговором с Борисом, приготовила ей гневную тираду, но раздражение пропало, когда она увидела Яну. Осталась жалость.
— Допомогалась? — мягко спросила мать. — Чего тебе спокойно не живётся? Неужели не надоело?
— А если больше некому? — сказала Яна.
— Ну и плевать тогда. О себе подумай. Вон ты бледная какая, дерганая. Ты хоть ела сегодня?
— Не хочется, — ответила Яна. — Мам, а давай Таисию Николаевну из больницы к нам привезём?
— Как об стену горох, — вздохнула мать. — Больше ничего не придумала? Ты ей — никто, пусть сын о ней печётся. Всем не поможешь. Иди хоть чаю попей.
Чай остыл, Яна к нему не притронулась. Она сидела, застыв в одном положении, пока мать не велела ей идти спать.
Ночью неслышно появился Артур. Он присел на край её кровати, погладил по голове, как маленькую.
— Не слушай никого. Ты нужна людям, — сказал он и протянул ей руку.
Они долго поднимались по каменным ступеням, остановились на самом верху, на открытой всем ветрам площадке с колоннами. Внизу покачивалось бирюзовое море, точно такое, как на пропавшей фотографии отца, над головой — голубое небо без единого облака. Лицо Артура в ореоле ярко-белых, с розоватым отливом, волос светилось, на него невозможно было смотреть, не прикрыв глаза. Он говорил о справедливости, о добре и борьбе. Яна слушала и кивала. Она не всё понимала, но точно знала: он говорит что-то истинно важное, правильное.
Яна проснулась счастливая. Теперь она не одна. Она справится и всем-всем поможет.
Счастье сменилось тревогой. За ней начали следить. Яна ловила косые взгляды незнакомцев на улице, в магазине, в транспорте. Они наблюдали за ней, куда бы она ни отправилась. Ничуть не скрываясь, они стояли рядом с ней на остановке, садились в тот же автобус, задевали локтями. По ночам заглядывали в окна и светили фонариком. Яна замирала от страха, но делала вид, что не замечает преследований.
Пожаловалась Артуру. Он сказал, что будет её охранять. И правда прислал охранников. Яна ходила по квартире, то и дело натыкаясь на них. В ванной, в спальне матери, на кухне, на её кровати — везде кто-то лежал. Яна сидела по ночам в кресле, не решаясь согнать со своей постели охранника. Сна не было: она вспоминала всех, кому нужна помощь, постоянно перебирала в голове имена, тревожилась, что могла кого-то упустить, начинала заново.
Вот-вот должен был появиться Артур, но не вовремя вошла мать. Яна нервничала. Мать собиралась сесть на постель, не заметив, что там лежит охранник.
— Не садись, пожалуйста, — сказала Яна. — Он там спит.
— Кто? — мать испуганно оглянулась.
Никого не было.
Мать что-то говорила. Яна совсем не слушала, думала об Артуре. Она отчётливо поняла, что Артур не появится при матери. Яна вышла в коридор, быстро оделась.
— Куда ты? — спросила мать.
— Меня ждут.
Мать шагнула, чтобы удержать её, но, поймав взгляд Яны, отошла в сторону.
Шёл третий час ночи. Яна в куртке нараспашку ходила взад-вперёд перед подъездом и разговаривала. Иногда смеялась. Иногда замирала и стояла, глядя в одну точку.
Мать плакала, прислонившись лбом к оконному стеклу.
— Моя детка, моя бедная доченька, мы заберём к себе всех старушек и всех кошек, только бы тебе было хорошо.
Она вытерла глаза, взяла телефон, набрала короткий номер. Яне тоже нужна помощь.