Как уже говорил ранее, конфликт сохранения-эксплуатации живой природы на ООПТ всегда стоял остро. Теперь, пожалуй, он стал еще острее. Когда поменялись ориентиры и на место романтике, энтузиазму, идеям и логике пришли деньги. А окрестная природа оскудела.
И что греха - на многих сотрудников ООПТ это давит психологически. Быть у воды и не напиться - придумали еще до Христа. И Библию потребителя природы писать не надо было. Она записана в генах.
Ранее заповедная система была замкнутой, и, не побоюсь этого слова – кастовой. Допуск в нее был, если не родственно-половым, то рекомендательным. В этом нет ничего плохого. Потому что система держалась, скорее, на удаленности от центров, начальства, и их, начальства, объединенного разума.
Почему коллективный разум управленцев не вполне, как бы это – а, вот – созидательный, понять несложно. Достаточно провести параллели с животным миром. Когда на самой вершине пищевой цепочки не хищники, а этакий общественный, э, организм. Несложно представить, что происходит в курятнике, если насесты пирамидкой. Это мои личные суждения, построенные на печальном взгляде на наше кривое природное законодательство - наиболее доступный народу индикатор.
В удаленности и была элитарность системы ООПТ. Главный признак – отсутствие плановых показателей при гарантированном доходе.
На природе все и всегда было сложно. Если лесники (это те, кто рубит и продает - в нынешнем понимании – а не те, кто ухаживает, как раньше) бились за кубатуру. Геологи за месторождения. Крестьяне за урожай. То сотрудники ООПТ придумывали себе показатели сами и сами их достигали. Понятно, что такая система становится замкнутой. И может заболачиваться. Но это было раньше.
Нынче - не то - системы держатся на ресурсе, допуске к нему, на деньгах и иных неочевидных идеях. Это много хуже. Но разница не разительная. Трения внутри систем те же. Пирамида в курятнике, старшие бьют младших, родственно-половая преданность заменяет энтузиазм.
Но на ООПТ это не так очевидно. Ибо в выхлопе не сверхпотребление, а просто – тактика сидения в засаде.
То есть это либо изначальное отсутствие яркой связующей идеи, либо отсутствие идеи - это глобальная идея природоохранных структур. Без этого они не смогут быть устойчивы во времени.
Лет тридцать пять назад синекуру начали раскачивать.
Вначале нежно.
В систему ООПТ добавили национальные парки, заточенные на туризм. А туризм не только добавляет природе угроз, но и привлекает в природу деньги. Это могут быть деньги из бюджетов на строения и мероприятия. Это могут быть деньги с туристов. А когда гонка за деньгами началась, система сдержек и противовесов может отказать. Иначе зачем так часто менять менеджеров. Точнее – окопавшихся глав кланов на менеджеров.
Так постепенно гонка пришла с территорий нацпарков и на территории строгой охраны.
Одновременно системой грантов зарубежные гастролеры добавили соревновательности в процесс деградации. И неравноправия. А подкинутая идея оказалась банальной снова - потребление.
В общем, и в ней нет ничего плохого. Но любая гонка придает системе неустойчивость. Потому что начинаются трения в пирамидке.
Посему система ООПТ в России нынче – это более - не сохранить, а менее показать.
Опять же – и это – нормально. Сознание туриста когда-нибудь изменится, и он станет сдерживать себя. Подавит генетические привычки поймать рыбу и дичь, накормить самку и сохранить род.
Конечно, не факт, что смотреть - и не трогать это нормальное состояние человека. Но не самое мерзкое из ненормальных состояний, согласитесь.
И опять и снова - в деле подавления генетического отношения человека к природе - ООПТ – форпост.
А бегство на окраины страны и на передний край битвы никогда не считалось бегством. А это реально – битва – не против, а за – за не-потребление - против шерсти нашему капиталистическому - уже – всемирному - раю.