"Принцип айсберга" наиболее ясно проявляется в рассказах «Кошка под дождём», «Белые слоны» и в романе «Старик и море». Но «Праздник, который всегда с тобой» позволяет заглянуть писателю через плечо и буквально увидеть, как он набирает очередную новеллу на печатной машинке Halda Portable, а позже идёт в кафе на площади Сен-Мишель. Пару дней назад я закончил читать книгу в издании, подготовленном его сыном, куда помещены незавершенные новеллы, рукописи готовых текстов, наброски и фотографии исписанных листов Хемингуэя с его заметками на полях и исправлениями. На деле, «Праздник...» – это записки о Париже, которые писатель вёл в течение нескольких лет, но в то же время это и дискурс о трудной жизни общества по окончании Первой мировой войны, о любви и проблемах писательства. Это полевой дневник Хемингуэя, приспособленный к гражданской жизни. Несомненно, будет глупо отрицать особый авторский стиль, который писатель позаимствовал у своего друга Эзры Паунда и позже развил, но «Праздник...» демонстрирует другую сторону его таланта.
Оставляя торжественные оды в честь Эрнеста Хемингуэя, перейдем к тексту. Он поделён на части, каждая из которой озаглавлена и повествует об отвлечённых вещах, которые связывает лишь одно – Париж. Собственно, название книги и отражает отношение автора к этому городу. В 20-х годах прошлого века он был культурным центром мира, куда съезжались величайшие художники (в широком смысле) того времени: начиная с Пикассо и Дали и заканчивая Буниным и Шаляпиным. В процессе чтения очередного абзаца, вы подсознательно начинаете проникать лезвием своего восприятия сквозь чёрную массу букв, вскрывая наиболее полную картину рассказа. Тот самый "Принцип айсберга", которым руководствовался Хемингуэй при написании романов, не так легко вычисляется в «Празднике...», но мы имеем возможность наблюдать эволюцию манеры его письма, вычитывать наставления от Гертруды Стайн, её знаменитую цитату "потерянное поколение" и увидеть знакомство с другим американским писателем – Скоттом Фийджеральдом. Мы видим увлечение писателя скачками и мучительные дни голодовок. Хемингуэй пишет о своих литературных учителях:
Я начал с Тургенева, взял оба тома «Записок охотника» и ранний роман Д. Г. Лоуренса – кажется, «Сыновья и любовники»...выбрал «Войну и мир» в перевода Констанс Гарнетт и «Игрока» с рассказами Достоевского...
К чему я это всё пересказываю? Наибольшая ценность этого текста в его летописности, которая перетекает в фотореалистичность. Хемингуэй пытается имитировать повествование, создавая новую перспективу восприятия. Он уводит в подтекст те вещи, которые должны подтолкнуть читателя на внутренний монолог и раскрыть истинный смысл. Можно сказать, что это «Праздник...» – это интертекст к реальной жизни Хемингуэя, который он намеренно выстраивает именно таким образом.
Целую главу автор посвящает Скотту Фицджеральд, которая начинается цитатой:
Талант его был таким же природным, как узор пыльцы на крыльях бабочки. Какое-то время он сознавал это не больше, чем бабочка, и не понял, когда узор стёрся или потускнел. Позже он почувствовал, что крылья повреждены, почувствовал их конструкцию и научился думать. Он опять летал, мне посчастливилось встретиться с ним сразу после хорошего периода в его творчестве, пусть и нехорошего в жизни.
Это еще раз подчеркивает целостность мемуаров, которые преподнесены в виде дискурса о вечных попытках заработать на хлеб в перерывах между написанием нового романа.
«Праздник, который всегда с тобой» заставляет проникать ментальным зрением сквозь текст, он обволакивает читателя пряным запахом парижских кондитерских и шумным гулом трактиров, которые тот должен отбросить во время крестового похода на невидимую часть тексто-айсберга. Хемингуэй играет с читателем и воссоздаёт эскапичные парижские пейзажи по подобию тех, которые видел из окна своей комнаты.
____________________
Рафинированный эстет в Telegram
