Уже на третий день советского штурма даже самым фанатичным нацистам в Кёнигсберге стало понятно: город отстоять не удастся. И как обычно, видя, что дело швах, первыми решили сделать ноги партийные чиновники. В блиндаж Ляша явились заместитель гауляйтера (тот успел сбежать еще раньше) и несколько его помощников. По телефону они связались с Пиллау, где временно обосновался Эрих Кох, и уговорили его добиться у военных выделения сил, необходимых для прорыва из осажденной крепости. В конце концов, удалось же это сделать в феврале! Комендант Ляш, в принципе-то не возражал, но предлагал, если уж прорываться, то всеми наличными силами сразу. Однако командующий армейской группировкой «Земланд» генерал Мюллер заявил, что долг коменданта – «удерживать крепость, сражаясь до последнего человека». Ему-то легко было так говорить из своего штаба в Пиллау!
В итоге было решено применить тактику небольших ударных отрядов, навстречу которым с внешней стороны кольца окружения должны были наступать 561-я дивизия народных гренадеров и подразделения 5-й танковой дивизии. Соединиться предполагалось на восточной окраине поселка Юдиттен (в современных ориентирах это поселок Менделеево - начало Тенистой аллеи). Между цепочками ударных отрядов должны были пропускать гражданских.
Концентрировать войска для решительной атаки под непрерывным артогнем и среди пылавших развалин немцам было адски трудно. Сбор батальонов был назначен в ночь на 9 апреля у Закхаймских ворот (они сохранились на Московском проспекте).
«Время поджимало, а роты подтягивались бесконечно долго, - вспоминал майор Левински из 192-го гренадерского пока. - Наконец приказ был отдан. Каждый батальон вели люди, хорошо знавшие местность, однако знания эти, как мы потом поняли, оказались ни к чему, ибо в том аду, каким стал Кёигсберг, невозможно было ориентироваться. Сквозь этот хаос с юга на север шли, мешая друг другу, обозы, грузовики, артиллерия и штурмовые орудия. В конце концов они так перемешались, что не могли уже двигаться ни вперед, ни назад».
А тут еще представители НСДАП не вовремя подсуетились, без согласования с военными, назначив на три часа ночи сбор беженцев в районе пересечения нынешних улицы Театральной и Гвардейского проспекта. Прямо на пути оперативной вылазки! В кромешной тьме плечом к плечу двигались тысячи цивильных, кричали дети, рыдали женщины, катились повозки.
Меж тем, советское командование предвидело возможность того, что немцы попробуют повторить свой февральский прорыв на Земланд. И верно определило, что атаки следует ожидать в районе Юдиттена
«Мы тотчас начали перегруппировку войск, - вспоминал позже командующий 43-й армией генерал Белобородов. - Это позволило создать как бы тройной заслон на пути возможного прорыва».
В полтретьего ночи после сильной артподготовки немцы пошли в атаку. Им удалось смять передовые части советских войск и дойти до городского кладбища (сегодня это южная часть Центрального парка), но тут прорывающихся накрыли залпами гвардейских минометов. Легендарным «катюшам» усиленно помогала ствольная артиллерия.
«Ударный батальон вынужден был залечь, - писал в мемуарах Отто Ляш. - Командир 548-й дивизии народных гренадеров генерал-майор Зудау был убит, генерал-лейтенант Шперль (367-я пехотная дивизия) – ранен. Гражданское население и солдаты, оставшиеся без руководства, хлынули назад в город. Весь западный фронт крепости оказался открытым, и лишь отчаянными усилиями удалось кое-как залатать брешь».
Действительно, 11-я гвардейская армия не только выдержала удар, но и перешла в контрнаступление. Гвардейцы генерала Галицкого ворвались на окраины городских кварталов северо-восточнее кладбища (улицы Колоскова - Гостиная), овладели кварталом восточней кладбища и ворвалась на южную окраину соседнего квартала (в районе Гвардейского проспекта). Так что, место для мемориального комплекса «1200 гвардейцев», ставшего одним из символов Калининграда, выбрано отнюдь не случайно.
В итоге попытка прорыва возымела эффект, едва ли не обратный ожидаемому. Отбиваясь от наседавших 84-й и 18-й дивизий РККА, часам к семи утра немцы были вынуждены отойти за третью позицию обороны. С огромным трудом приведя в порядок отходившие подразделения, удалось, наконец, организовать прочную оборону на линии «южная оконечность пруда Обертайх (Верхнее озеро) – Северный вокзал и южнее по железнодорожным путям (Гвардейский проспект)».
Наступил последний день штурма.