Как производятся костюмы семейной марки Cesare Attolini, стоявшей у истоков неаполитанского стиля
Местечко Казальнуово под Неаполем неизвестно праздным туристам и представляет собой не слишком живописную индустриальную зону. В 1950-е годы тут жило около 14 тысяч человек, и примерно половина из них были портными. Сегодня тут располагаются фабрики, которые производят львиную долю одежды известных всем luxury-брендов. Среди них — фабрика марки Cesare Attolini, которая на слуху у многих поклонников неаполитанского стиля от Токио до Москвы и Нью-Йорка.
Но сначала немного истории. В начале 1930-х годов Неаполь, город с богатейшим прошлым и огромным культурным наследием, находился в глубокой экономической депрессии и превратился в провинцию. Но вкуса и умения одеваться неаполитанцы не утратили. Можно сказать, они были одеты как первоклассные британцы, что неудивительно — ведь элегантный неаполитанский стиль сложился под влиянием испанского, французского и английского. В это время у Дженнаро Рубиначчи, успешного торговца шелком и производителя, открывшего в Неаполе ателье с красноречивым названием London House, работал молодой закройщик Винченцо Аттолини. Был июль, а июль в Неаполе совсем не похож на июль в Лондоне.
Неаполитанцы даже в жару одевались как первоклассные британцы
«Наш дедушка Винченцо был в те годы молодым портным и не побоялся экспериментировать с конструкцией пиджака, пытаясь облегчить его. С английской тканью ничего нельзя было поделать — она очень тяжелая. Если вы откроете книгу с летними тканями тех времен, обнаружите шерсть такой плотности, из которой мы сейчас даже зимние пальто не шьем. У Винченцо был только один путь: разобрать конструкцию пиджака и вынуть внутренние детали — многослойные прокладки из конского волоса, которые, с одной стороны, придавали форму, а с другой — обеспечивали стабильность. Он смекнул: чтобы здание не развалилось, фундаментом должно стать само тело. Этот процесс не был легким и быстрым. Можете представить, сколько ему пришлось экспериментировать, чтобы добиться результата! Первые 10–15 лет он слыл абсолютным авангардистом и не находил понимания», — рассказывают внуки Винченцо — братья Массимилиано и Джузеппе Аттолини, которые показывают мне фабрику.
Вплоть до 1960-х годов подход к конструированию, который предложил Винченцо, казался вызывающим
Неаполитанцы не спешили отказываться от тяжелых костюмов. Но молва о новом портном и его невесомых пиджаках стала приводить к Аттолини новых клиентов. Истинная слава пришла к нему, когда Витторио де Сика и Кларк Гейбл заказали у Винченцо пиджаки для фильма «Это началось в Неаполе» (1960), а арбитр элегантности герцог Виндзорский, редко изменявший своему английскому портному, остановил прохожего на Капри и поинтересовался, кто пошил ему чудесный легкий пиджак.
До конца своих дней в 1971 году Винченцо оставался простым мастером, но истинным новатором. Его дело продолжил сын Чезаре. Он учился портновскому делу, но нашел ему иное применение. В 22 года он отправился работать в Турин на фабрику. Это был ценный опыт — Италия после войны восстанавливала индустрию. В середине 50-х годов на севере Италии Чезаре смог применить метод конструирования своего отца на производстве. Он консультировал многие фабрики по всей стране и, в частности, был партнером Чиро Паоне в годы становления Kiton. После смерти отца он решил поставить семейную компанию на новые рельсы, а вскоре и его подросшие сыновья — Массимилиано шел 21 год, а Джузеппе было 16 — присоединились к отцу. Они создали концепцию Cesare Attolini как сарториального ателье с промышленным циклом, где трудится более 120 портных. Здесь над каждой операцией работает отдельный мастер: закройщики строят лекала и раскраивают ткань, одна группа портных занимается карманами, другая — вметывает рукава, третья — обрабатывает петли и т. д.
Утюжкой занимаются только мужчины, хотя сегодня в ателье больше используются прессы, а не 10–12-килограммовые наполненные углями утюги, как во времена Винченцо Аттолини. Термической обработке подвергается практически каждая деталь, ведь при минимальном прикладе формообразование достигается во многом за счет правильной утюжки. «Обратите внимание: у русских, японцев, итальянцев очень разная осанка, и поэтому мы корректируем баланс, хотя модель и детали пиджака для всех рынков одинаковые», — рассказывает Джузеппе.
На фабрике не идут на уступки в технологии ради ускорения производства. Почти все операции по сборке пиджака производятся вручную, кроме «длинных» боковых швов — поэтому Attolini отшивает всего около 45 изделий в день (это примерно 10 000 в год) — костюмов, пальто, пиджаков. Часть производства рубашек и пиджаков пришлось перенести в Умбрию. Джузеппе снимает свой двубортный пиджак и рассказывает об особенностях кроя Аттолини: это укороченная в сравнении с английским стилем длина, нагрудный карман баркетта («лодочка»), два накладных передних кармана и пуговицы на манжетах ближе к низу рукава. Внутренностей минимум: плечо покатое, хотя накладка имеется, бортовки всего один слой.
Клиентской базе Cesare Attolini могли бы позавидовать многие конкуренты
Помимо готовой одежды, Cesare Attolini выполняют множество заказов made-to-measure и bespoke. Лекала с подписанными фамилиями просят не фотографировать, но есть здесь и имена президентов сверхдержав. В мастерской работают 5 закройщиков, а в бутиках по всему миру мерки снимают только замерщики, прошедшие четырехнедельный курс обучения.
Недавно бутик Cesare Attolini открылся в московском отеле The Ritz-Carlton. Помимо готовой одежды марки, которая может удовлетворить все потребности мужского гардероба, тут также предлагают индивидуальный пошив.
